— Кто-то дурачит тебя, Ричард. Изложи суть дела перед Советом, и пусть все увидят, как ты глуп.
Карн надеялся, что он прав. Ник и Кит знали, что требование отдать ребенка последует, и были готовы ответить на него. Кит, возможно, придется согласиться с тем, что она спала с Ником еще до смерти Энниса. Она и Ник могут быть обвинены в супружеской неверности, но наверняка Совет учтет столь необычные и даже экстремальные обстоятельства.
9
Комната Совета была почти полной, когда Брандер добрался до нее. До сих пор все шло хорошо. Он убеждал аббата, что случай с ребенком фон Шусса требовал присутствия Ричарда в три-д для того, чтобы защитить его Дом от не имеющих никаких оснований претензий фон Шусса и Халарека. И это получилось. Аббат не поддерживал фон Шусса. Ричард был в меру сердит, Халарек в меру хладнокровен и справедлив.
«Самодовольный педант Халарек».
Брандер сел на отведенное ему место, но сзади скамьи школьного стола Харлана и справа от прохода, откуда он легко мог выйти по поручениям графов.
«Мальчик на побегушках. Вот кого Ричард видит во мне — не возможного наследника, не мужчину даже, потому что я не такой похотливый, как он».
Изан сидел на стуле, который принадлежал графам Харлана, в окружении советников среди других вассалов членов правления. Чувство негодования обожгло Брандера при мысли о человеческой самонадеянности.
Он мог бы оставить стул пустым и сесть один сзади него. Он не граф. И никогда им не будет. И Ричард никогда не вернется, чтобы потребовать свое место,
Брандер вообразил на мгновенье, что он сидит в том кресле, облаченный в богатую одежду и драгоценности графа Харлана, а его многочисленные сыновья расположились сзади него. Это единственное удовольствие, которое он мог себе позволить. Он только родственник, хотя и близкий, и грезы не могли сделать его ближе к праву наследования. Он не имел достаточно власти даже для того, чтобы заполучить себе в жены женщину. Пока.
Брандер пробежал глазами по полукругу ученических парт Девятки. Парта Кингсленда была все еще пуста.
«Ингольд, вероятно, ушел по своим делам, и никто другой не смеет сесть, пока он не сядет. Очень подозрительный человек этот Ингольд».
Халарек и его советники пришли вслед за Одоннелом. Кузены и племянники Одоннела вертелись вокруг стола, напоминая колышущееся пшеничное поле.
«Отсюда будут исходить жалобы Ричарда на фон Шусса. Изан Грент, по-видимому, имеет больше здравого смысла. Гаррен более лояльный, чем здравомыслящий, и слава Богу».
Брандеру на мгновенье захотелось узнать, что чувствует Карн Халарек, сидя здесь среди своих врагов, затем он перевел взгляд на Гормсби.
«Ты много натворил в прошлом, старик. Ты так строго придерживался принципов Старой Партии, что мы навсегда потеряли кресло Председателя Совета».
Гормсби заерзал на своем стуле, будто прочитал мысли Брандера.
«Интересно, сколько еще протянет старый бастард? По крайней мере, Наследник его уже обсуждался — Ингольд Кингсленд, с ним намного легче иметь дело, чем с Неллисом».
Барон фон Шусс и его Наследник стояли в проходе рядом со своими столами с графом де Ври и Паулем IV Друма. В этой группе Брандер увидел нескольких юношей Джастина.
Харим Гашен, Свободный человек и Председатель Совета, медленно шел по проходу, отделявшему Девятку от Свободных, миновал Брандера и остановился у председательской доски. Громкий рев труб объявил о его прибытии тем, кто еще этого не заметил. Стоящие члены Совета заняли свои места, послышался низкий гул, состоящий из многих голосов, шарканья ног, скрипа стульев, затем стало тихо.
— Добро пожаловать в Совет Оттепели, — начал Гашен. — Несколько позже будет предложен обед, во время которого можно будет поговорить друг с другом. Для тех, кто еще не знает, сообщаю, что мы поставили большие тенты для ваших женщин и детей и устроили несколько игровых площадок для детей за домом.
Гашен бросил быстрый взгляд на записи на своей доске.
— Самыми неотложными делами сегодня, как мне кажется, будут официальный прием Бенжамина III Роула в качестве лорда Роула и жалоба от графа Харлана на то, что в Доме фон Шусса находится недавно родившийся Наследник Харлана. Лорд Ричард требует возвращения ребенка.
Уголком глаза Брандер увидел, что Ник фон Шусс начал вставать, но барон Эмиль резко усадил его назад в кресло.
— Есть и другие очень важные вопросы. Кат требует 400 квадратных километров земли в юго-восточной части владений Макниса. Дом Рица провозглашает формальную независимость от Харлана. Лорды Ганнет и Рудер присягают на верность Эллиту из Джастинов. Последнее, и, вероятно, наиболее важное: некоторые из остающихся вассалов Харлана требуют изменения в правах наследования.
Все в комнате, как один, застыли от изумления.
«Они не знали. Хорошо. Удивить — почти всегда хороший тактический ход».
Гаррен Одоннел встал.
— Гаррен Одоннел, из Дома Одоннел, — сказал он, представляясь, как того требовал ритуал, хотя в комнате не было никого, кто бы хорошо не знал, кто есть кто. — Лорд Ричард Харлан просил меня представлять его интересы в отношении ребенка, рожденного леди Катрин Халарек.
Гашен одобрительно кивнул.
— Я слышу вас, лорд Гаррен. Однако лорд Ричард связался со мной сегодня рано утром и сказал, что хотел бы сам представлять свое дело.
Одоннел с неловким видом немного постоял, затем сел. Гашен протянул руку к окошку три-д техники внутри комнаты. Гигантский экран за доской Председателя поднялся, затем три-д комната оказалась в Бревене, Ричард спокойно стоял, ожидая внимания Совета.
Брандер подавил улыбку, так как не знал, куда в этот момент направлены три-д камеры Совета.
«В конце концов, это двусторонний обмен. Не может быть, чтобы Ричард не видел этого. Вот он стоит в три-д, несмотря на то, что приговорен к одиночному заключению. Он большой мастер манипуляций, этот Ричард. И никто не смеет обсуждать: Ричард должен сам представлять свое прошение, потому что ему это более выгодно».
Брандер подавил в себе чувство удовольствия, чтобы лицо не выдало его.
«Смущение или отказ, случись это перед всем миром в три-д, будут намного тяжелей, а я защитил бы себя от подозрений с железным алиби: я был втянут в авантюру поиска весенних пастбищ для стада Харлана. Я не мог видеть три-д передачу фон Шусса, потому что я не был им предупрежден. Хотя на самом деле был».
Брандер ожидал, что Ричард будет говорить последним. Двое выступили с речью сразу же, как только узнали, что Катрин была беременна. Были и дополнительные детали, конечно, для тех среди младших Домов, кому не все было ясно в споре Харлана с Халареком. Когда речи закончились, один Гаррен Одоннел встал для того, чтобы выразить свою поддержку требованию Ричарда, и его голосу явно не хватало чистосердечности.
«Гаррен видел ребенка, но Гаррен слишком многим обязан Ричарду, а самое главное, очень хорошей женой, поэтому он и поддерживает его. Жена принесла ему в приданое и золото, и кредиты, и экспортные контракты».
Председатель долго глядел на Ричарда после того, как он закончил говорить. Он оглядывал ряд за рядом младшие Дома на скамьях слева от экрана и Свободных, сидевших справа. Ему не надо было поворачиваться, чтобы узнать мнение Девятки. Мнение Девятки по этому вопросу было предсказуемо, как восход солнца.
