чтобы голос его звучал ободряюще, но я видела в его глазах тень страха. — Если бы нам удалось укрыться в скалах, мы были бы в большей безопасности.
— Я постараюсь.
Он убавил скорость. Я напрягала зрение, пытаясь разглядеть скалы, о которых он говорил. Долгое время я видела только серый кустарник и бурый гравий справа от подножья серо-зеленых холмов. Значит, скалы там. Черные пятнышки валунов громоздились по склонам.
Расстояние казалось непреодолимо далеким. Бегуны настигали нас. Были видны клубы пара от их дыхания, их копья глядели в нашу сторону.
— Карн!
Он оглянулся, обнял меня рукой и потащил. Боль в ногах, твердые мускулы обхватившей меня руки Карна, голод, сжимающий желудок, гравий, покрытый инеем, серый кустарник, тени, бегущие следом, холмы, которые так медленно приближались к нам — все это смешалось в каком-то подобии фильма ужасов, показанного по три-д в замедленном темпе. Мы перестали оглядываться назад.
Наконец я остановилась. Легкие горели, хриплое дыхание судорожными толчками вырывалось из горла, ноги состояли из одной боли.
— Я не могу больше идти. Давай остановимся. Пусть возьмут, что им нужно. У меня уже нет сил.
Рука Карна напряглась, и он рывком снова увлек меня за собой.
— Мы не можем. У меня только один заряд для станнера. Не смотри так удивленно, Жанна. — Его голос чуть смягчился. — Разве ты не поняла до сих пор, что для того, чтобы получить, что им нужно, они, скорее всего, убьют нас?
— Н-нет. — Слова вылетали отрывисто, перемежаясь с судорожным дыханием. — Как это?
— Ах, как, как… — горькое отчаяние было в его голосе.
Некоторое время мы бежали молча. Глаза Карна были устремлены к холмам, но думал он о другом.
— Жанна, ты читала народные предания. Было там что-нибудь такое, что поразило тебя?
— Да. Персонажи. Страшно суеверные. Чародейство и волшебство.
Рука Карна напряглась.
— Если бы только это суеверие еще сохранилось у Бегунов и Наблюдателей…
Черные скалы наконец отделились от темного фона. В последних лучах солнца, опустившегося к вершинам гор и бледным пятнышком пробивавшегося сквозь облака, я разглядела, что до ближайших скал осталось несколько десятков метров.
Но нам с Карном не удалось добежать до спасительных холмов, только до самых первых черных валунов. Что-то просвистело у нас над головами и зашелестело по гравию впереди. Это было зловещего вида копье. Карн бросил поклажу, подобрал копье и повернулся навстречу Бегунам, пряча котомку за спиной и прикрывая меня своим телом.
— Спрячься за камнем и не высовывайся, — приказал он, не отрывая глаз от Бегунов.
Он стоял неподвижно, опираясь концом копья о землю. Я повиновалась. Бегуны замедлили шаг. Это были худые оборванные люди с морщинистыми обветренными лицами. Они остановились в двух-трех шагах от нас, и двое из них, те, что были повыше ростом и с копьями, стояли, подняв свое оружие — кончики копий уставились в грудь Карна.
Я знала, что Карн боится Бегунов, но его поза говорила о другом. Хотя руки его были опущены, он стоял прямо, высоко подняв голову. Я представила себе его глаза, так, как их могли видеть Бегуны, желтые, холодные, оценивающие, похожие на глаза кота.
Я слышала, что Бегуны совещаются, но не могла понять их диалекта. Они что-то требовали. Карн покачал головой. Самый низкорослый сделал шаг вперед и ударил его. Карн покачнулся и задрожал от гнева, но не ответил на удар. Бегуны снова стали что-то требовать.
Карн снова покачал годовой:
— Мой брат мал и болен, и у нас очень мало припасов. — Бегуны прервали его бранью. Карн пожал плечами: — Я принесу то, что у нас есть.
Он медленно подошел ко мне, вызывающе повернувшись спиной к копьям Бегунов, стал так, чтобы загородить меня. Его лицо было озабоченным и напряженным.
— Спрячь несколько спичек в башмаки. — Пока я прятала спички, он вытащил завернутое в пластик копченое мясо, компас и отнес копье и все, что осталось, Бегунам. Спор продолжился. Один из Бегунов угрожающе направился к моему укрытию. Резким выкриком Карн остановил его. Бегун остановился.
— Эй, парень! — Карн повернулся ко мне. — Выгляни-ка сюда.
Я высунула голову из-за камня, Бегуны уставились на меня с удивлением и слегка попятились. Однако уступать в своих требованиях они не хотели. Карн медленно пошел назад.
— Они хотят мяса. Я забыл, что у голодных людей прекрасное обоняние. Они настолько голодны, что не боятся даже гнева Огневолоса.
Но и мяса оказалось недостаточно. Карн умолял, но безуспешно.
— Им нужно оружие, — сказал Карн. — Я сказал, что у нас его нет, но они грозятся обыскать тебя. Лучше отдать им и флягу тоже. Они теряют терпение.
— Разве она нам не понадобится? Спрячем ее и пусть ищут, а?
Карн резко дернул меня своими железными пальцами. Его лицо было белым, а в глазах — сразу боль и гнев.
— Дурочка, никто не должен тебя обыскивать. Они же узнают, что ты — женщина. Понимаешь, что здесь это значит для них?
Только тут до меня дошло, о чем он говорит, и ужас охватил меня.
— Что если они… если ты… Карн? — вцепилась я в него.
Железная хватка на моей руке ослабла.
— Жанна, не надо, — его голос дрогнул, и он запнулся на мгновение, чтобы совладать с собой. — Я пройду сквозь ад. Я сам тебя убью, но не допущу этого, поверь.
Я верила ему. Я смотрела, как он шел навстречу этим людям, высокий, стройный, отважный, когда я замирала от страха. Он был ничем не защищен от неожиданного удара. Коренастый, который, вероятно, был главным среди Бегунов, жадными пальцами коснулся плаща Лхарра, но тот упрямо покачал головой.
— У вас наш станнер, наша пища, наша вода. Жизнь — это все, что вы оставили нам. Если вы отнимете одежду, то отнимете и жизнь. Мы пришли с миром и позвольте нам уйти с миром. Боги тех-кто-перебегает- пустыню защищают мирных путников и налагают тяжкое проклятье на тех, кто покушается на их жизнь.
Бегуны посовещались, коротышка спорил с другими и, казалось, одержал верх. Я с замиранием сердца наблюдала за ними и только потом поняла, что причиной боли в моих сжатых ладонях были мои собственные обломанные ногти, впившиеся в кожу. Нас ожидала очень холодная ночь, накатывавшаяся из- за горизонта, тянувшаяся к нам через пустыню. Даже сквозь плащ и куртку я ощущала ее ледяное дыхание. Медленно опускались крупные снежинки. Четверо мужчин неподвижно стояли лицом к лицу, состязаясь в силе духа. Двое Бегунов пытались выдержать звериный взгляд своего предводителя. Карн словно застыл, наблюдая за ними. А кругом вели свой нескончаемый хоровод пушистые и ленивые снежинки. Наконец Карн нарушил молчание.
— Вам придется убить нас, чтобы отнять одежду. Но в здешних местах нет освященной земли. Наши души не найдут здесь места для успокоения, они будут преследовать вас, а Огневолос отнимет силу у ваших костров, и они больше никогда не согреют вас.
Бегуны продолжили свой спор, тотчас перешедший в перебранку. Их вожак буквально прыгал от ярости. Карн повернулся к ним спиной и медленно направился ко мне. Вожак направил на него станнер. Я окаменела от ужаса. В тот момент, когда он нажимал на спуск, один из его приятелей ударил его по руке.
Коротышка попробовал еще раз, но безуспешно — заряд выпал.
Еще больше рассвирепев, он ухватился за копье. Двое других выглядели испуганно, но не посмели помешать ему. Я хотела предупредить Карна, но слова не смогли вырваться из моей груди, парализованной страхом. Этот пигмей целился в спину удаляющегося Карна. Мне хотелось закрыть глаза, но и это было не в моих силах. Рука Бегуна медленно откинулась назад, и копье отправилось в свой смертоносный полет.
— Карн!
Карн распластался на земле, копье пронеслось над его головой. Я резко выпрямилась. Копье еще
