дрожало, когда Карн вырвал его из земли и подбежал ко мне.
— Теперь у нас чуть больше шансов, — он мрачно усмехнулся.
Но Бегуны больше смерти боялись привидений, поэтому, не возобновляя своих попыток, они ушли. Несколько часов мы провели, сидя на грубых камнях. Ноги болели нестерпимо. Желудок сжался и вслух выражал свой протест, но есть было нечего, не было даже этих зеленых побегов, которые, по словам Карна, должны в великом множестве появиться через пару недель. Пить тоже было нечего. Снег падал неохотно и не успел еще накопиться достаточно толстым слоем. Дразнящий тоненький пушок покрывал камни и кустарники, не давая возможности собрать его. Казалось, что от жажды язык потрескался. Не знаю, был ли Карн в это время занят мыслями о еде в той же мере, что и я. Я не стала спрашивать. На нем и без того лежал слишком тяжелый груз ответственности за наши две жизни.
Я думала о том, как долго может человек без пищи и воды сохранять ясность ума. И сколько еще мы сможем пройти.
Потом долгие-долгие часы мы то взбирались на холм, то спускались, то снова карабкались вверх, а голодная слабость в моих ногах становилась все сильнее и сильнее. Только усилием воли я заставляла себя идти. Карн соскребал с камней снег и давал его мне. Говорить не было сил. Карн озабоченно качал головой — начинало темнеть, а указателей, которые он разыскивал, мы пока не видели.
— Сигнальные огни начинаются за километр от домика для патрулей. Мы никак не могли пройти мимо.
Но на самом деле нам приходилось почти все время глядеть под ноги, и было бы неудивительно, если бы мы просто не заметили этих знаков. Вся земля была усеяна крупными и мелкими обломками камней, и из-за этого мы двигались очень медленно. В тех местах, где мягкая почва сменяла камень, путника подстерегали полусгнившие стволы и обломившиеся ветви, а выпавший снег скрывал эти предательские ловушки. День, суливший мороз, оказался верен своему обещанию. Холод жег лица, пробирался под теплые дорожные плащи, пальцы стыли даже в рукавицах.
— Поторопись, — Карн прибавил шагу. — Если мы не найдем указателя прежде, чем отключится свет, нам придется блуждать здесь всю ночь.
В таком холоде это означало бы смерть. Я поежилась от этой мысли и заставила свои налившиеся свинцом ноги двигаться чуть быстрее. Было уже темно, когда мы нашли первый указатель, затем два других. Карн шел гораздо быстрее меня и вскоре почти скрылся из виду. Я испугалась. Пытаясь его нагнать, я поскользнулась на каменном бугорке и сильно подвернула лодыжку. Я закричала.
— Жанна! — в голосе слышалось беспокойство.
— Я… ничего.
Он вернулся, чтобы убедиться, что все в порядке, и тотчас же быстро зашагал вперед. Не знаю, как это удавалось ему при той усталости, которую он должен был ощущать. Пройдя еще немного, он остановился.
— Ты видишь огонь, Жанна?
Я напрягала зрение, пытаясь что-нибудь разглядеть во мраке и метели.
— Нет, а что там?
Но светлое пятнышко оказалось древесным грибом.
Карн вздохнул.
— Вернемся к предыдущему и начнем сначала.
В лесу было уже совсем темно. Я собрала немного снега и погрузила в него горящие губы. Ледяная влага напоила иссохшее горло и язык.
Под ногами я вдруг почувствовала что-то похожее на твердую тропинку. Быть может, она приведет нас к цели? Сможем ли мы идти на ощупь?
— Это небезопасно, — сказал Карн. — После реки в здешних холмах находится единственный источник питьевой воды. Тут целый лабиринт тропинок, протоптанных животными, и в нем можно блуждать целую вечность. Попробуем иначе. Посиди здесь. Я разведаю, что впереди, а обратную дорогу найду по твоему голосу.
— Милорд. — Мой голос невольно прервался. — Карн…
Мой муж поднял мои ладони и тихонько сжал их.
— Постарайся не бояться. Нам больше ничего не остается.
Он исчез в темноте и, блуждая среди камней, время от времени звал меня.
— Жанна!
— Здесь, — отзывалась я.
Голые стволы старых деревьев и снежная ночь окружали меня. Я сидела на снегу, ветер продувал меня насквозь, и холод пробирался под одежду. Вдруг Карн воскликнул:
— Я нашел его.
Потом мы, перекликаясь, нашли друг друга. Указатель, нанесенный на кору сломанного дерева, слабо светился в темноте. Карн обнял меня и крепко прижал к себе.
— Дерево слишком сильно наклонилось. Должно быть, мы просто прошли в двух шагах от него, когда было еще достаточно светло и свечение краски было незаметно. Похоже, что мы уже близко.
Потом он взял меня за руку, и мы ощупью пробирались по невидимой тропинке. Карн оказался прав. Мы нашли еще два указателя и вышли на небольшую поляну, где стоял домик для патрулей. Среди бушующей метели он казался темной глыбой, лишенной очертаний, но Карн уверенно нашел дорогу к двери и провел рукой по внутреннему краю дверной рамы. Нащупав потайную защелку, он нажал ее, и дверь беззвучно отворилась, а когда мы вошли, так же беззвучно закрылась за нами.
— Подожди тут, — сказал Карн. — Сейчас здесь будет тепло. — Он осторожно пробирался по комнате, ощупывая ногами пол, и все же я слышала, как он дважды натолкнулся на что-то в темноте. Вот его башмаки заскрипели, он присел на корточки, и через мгновение комната осветилась и горячий воздух потек через вентиляционные отверстия в полу по периметру комнаты. Он опустился рядом с одним из отверстий и похлопал рукой по пыльному полу.
— Садись рядом, согрейся.
Я послушалась. Мы сняли промокшую верхнюю одежду и долго сидели, впитывая тепло и наслаждаясь отдыхом и покоем. Карн притянул меня к плечу.
— Часть дела сделана, — сказал он.
Внезапно я представила себе, что могло с нами случиться, и мое намерение показать себя мужественной и независимой разлетелось в пух. Я спрятала лицо на шее у Карна и крепко к нему прижалась. Он обхватил меня свободной рукой и прижался щекой к моим мокрым волосам. Сжавшись в комочек, я долго и безутешно плакала, пока наконец усталость не сморила меня.
16
Я не помню, как оказалась в постели, поэтому, проснувшись, с удивлением рассматривала каменные стены, грубое шерстяное одеяло, металлические поручни, снежинки за окном, которые непонятным образом оказались где-то внизу. Оказалось, что я лежу под потолком на двухэтажной койке. Карн стоял около лучевой печи и готовил завтрак. Восхитительный запах горячего клэга заставил меня приподняться. Мне уже так долго не удавалось его отведать.
Должно быть, Карн услышал, что я пошевелилась. Он оглянулся и улыбнулся мне.
— Доброе утро. Ты уже достаточно проголодалась, чтобы немного перекусить?
— Проголодалась? Ты еще шутишь! Мне кажется, за последние два или три дня мы вообще ничего не ели.
Он подошел и протянул мне руки.
— Спускайся, я тебе помогу.
Он осторожно опустил меня на пол, и мне показалось, что он немного помедлил, прежде чем выпустить меня. Из чего состоял завтрак, я так и не сумела определится — вероятно, это была какая-то высушенная синтетическая смесь, но это была еда, и она мне нравилась. Карн выглядел безмятежным.
— А когда мы выберемся отсюда, Карн?
— Когда сойдет снег. Дня через четыре или пять, возможно. Весной он долго не держится.
— Ты можешь послать за флиттером или чем-нибудь еще?
Он поднял на меня удивленные глаза.
