выяснить.
Я подошла к столу, пошарила в ящиках. Листочки пластика, письменные принадлежности, ленты, книжечка галактических марок, сургуч. Я могла выбрать способ отправки послания на свой вкус. Я села перед рекордером, вставила кассету с лентой, потянула кольцо, нажала маленький выключатель и начала.
— Мой дорогой лорд, у меня такая чудесная новость.
Но мне не понадобилось воспроизводить запись, чтобы услышать, как неуклюже и официально звучат мои слова. Я никогда не любила звуковых писем, к тому же рана, нанесенная Карном при нашем расставании, все еще болела. Я достала листок пластика и перо и попыталась составить письмо так, чтобы он поверил в существование ребенка. Я попыталась представить, как он будет читать это письмо, переполненный горем, гневом, обвиняющий меня в своих несчастьях. Я перечитала его еще раз, сунула край пластика в термосклейку и бросила в контейнер для корреспонденции.
Интересно знать, через чьи руки проходит здесь переписка.
На следующий вечер объявление по внутренней трансляции оторвало меня от книги.
— Через минуту по три-д связи будет передано объявление о состоянии войны.
В Домах Уединения редко допускалось пользование три-д связью, поскольку это уводило к мирскому. Состояние войны. Мне не нужно было три-д передачи, чтобы узнать, кто воюет. Я натянула башмаки, набросила накидку и поспешила в комнату связи. Я никогда, кроме как за трапезой, не видела такого количества серых монашеских одеяний. Экран подернулся полосами, потом на нем появилось изображение зелено-голубых мозаик, обрамляющих зал Совета. Герцог Харлан и Лхарр Одоннел появились в центре экрана.
Лхарр Одоннел поднял подбородок и разгладил крохотную морщинку на рубашке.
— Люди Гхарра! Мы пришли к вам, чтобы поклясться, что убийца молодого Лхарра Халарека не избежит наказания. Я, Лхарр Гаррен Одоннел, приговорил Пауля, герцога Друмы, моего вассала, назначенного опекуном и наследником мальчика, к смерти за совершенное им преступление.
Он умолк, заговорил лорд Ричард.
— К несчастью, Карн Халарек, бывший Лхарр Дома Халареков, похитил убийцу лорда Джерема и леди Катрин из Друмантона и укрыл их в Онтаре до того, как смогло свершиться правосудие. Он отказывается выдать Друму своему сеньору. Поэтому мы решили теперь подвергнуть Онтар осаде.
— При такой приятной внешности такая лживая душа. — Я не заметила, что говорю вслух, пока дьяконессы вокруг не стали оборачиваться, бросая на меня осуждающие взгляды.
Зал Совета мелькнул и исчез. Вместо него появилась библиотека в Онтаре и серое, утомленное лицо Карна. Так близко, так живо и так бесконечно далеко. Мне мучительно захотелось приласкать его и ободрить. Невидимый передатчик отодвинулся назад, и в фокус попали барон фон Шусс, Кит, Пауль и Вейсман.
С заметным усилием Карн выпрямился.
— Милорд, герцог забыл упомянуть, что молодой лорд прибыл в Друмантон уже больным из владений Джастина. Я потребовал расследования, но Харлан, контролирующий голоса Семей в Совете, добился того, что мне было отказано.
— От крайнего утомления голос Карна слегка дрожал.
На мгновение на экране вновь мелькнул зал Совета и физиономия Харлана.
— Лжец, — засмеялся он. — Все ложь. Он будет любой ценой защищать Друму.
Снова на экране появился Онтар. Карн наклонился к своим далеким слушателям.
— Я обращаюсь к тем Семьям и младшим Домам, которые хотят, чтобы жили их дети, — придите к нам на помощь. Свободные, забудьте о своем нейтралитете — сражайтесь за нашу планету. Свободы больше не будет, если к власти придет Харлан.
Последовала долгая пауза, затем экран снова засветился, перенеся зрителей в комнату какого-то дома. В ней находились Председатель Рид, Советник Дюваль и несколько других Свободных. Лорд Ричард нетерпеливо покашливал. Свободные расселись по местам, вперед вышел Председатель. Казалось, еще шаг вперед — и он окажется посреди дьяконесс.
Председатель Рид оглядел аудиторию.
— Если ваши Дома не возражают, Свободные готовы быть посредниками в этом конфликте. Если же вы не примете это предложение, обе стороны должны предоставить сорок суток, чтобы лица, не участвующие в конфликте, в первую очередь, женщины, могли перебраться на нейтральные территории, в Дома Уединения или в места, которые вы установите по соглашению. Любая Семья или малый Дом, не желающие участвовать в этом конфликте, должны заявить о своей позиции до истечения этого срока. Никто из Свободных не имеет права предоставлять убежище никому из участников конфликта.
— Фрем Председатель, — перебил Ричард, — сорок суток — это предельный срок, установленный еще до Войны, когда не было флиттеров.
Лицо Рида словно окаменело.
— Это время, определенное законом. Вашим законом. Подчинитесь ему и отведите ваши подразделения от Онтара и Друмантона. В противном случае, Совету придется наложить запрет на ваши внешние сношения.
— Свободные никогда раньше не вмеш…
— Мы не вмешиваемся, — лицо Рида стало еще тверже. — Мы только требуем, чтобы правила, выработанные Семьями, соблюдались, и мы заставим их соблюдать.
После долгой паузы лорд Ричард снова заговорил.
— Вы не оставляете нам никакого выбора. Мы отведем войска на три километра назад и пропустим женщин сквозь наши боевые порядки.
— Милорд, в течение сорока суток каждый, кто хочет остаться нейтральным, может покинуть территорию.
— Но, Председатель, это означает, что даже Лхарр Халарек может, если захочет, ее покинуть.
— Может, — сухо ответил Рид. — Хотя и не станет, как вам, я не сомневаюсь, известно.
Ричард продолжал давить на Рида, пытаясь выторговать хоть небольшую уступку, возможно, для того, чтобы у большой аудитории сложилось мнение, что даже Свободные уступают его силе.
— Если мы должны пропустить мужчин, я настаиваю, чтобы они несли белые флаги.
— Вы не имеете права настаивать на этом, лорд Ричард. — В тоне Рида можно было различить какой-то намек на удовлетворение. — Белые флаги используются после того, как война уже началась. До той поры каждый свободен уйти, когда он пожелает.
— Но это же нелепость, Председатель! Халарек нашлет на меня целую армию шпионов. Они пройдут через мои позиции, пересчитают моих людей, а потом сообщат ему из какого-нибудь другого владения.
Рид кивнул.
— Он мог бы, но он не станет. Не только его враги, а их большинство, перестанут доверять Халареку после такого бесчестного использования перемирия. Вы знаете закон, подчинитесь ему. — Сказав это, Рид выключил передачу.
После этой передачи я надеялась получить хотя бы слово от своего лорда. Надвигается война. Это должно все изменить. К тому же, я помнила, что пока Джемми был жив, именно опасаясь войны, Карн решил отправить меня в безопасное место.
Прошла неделя, другая. Женщины из различных Семей стекались в Дом Уединения, заполняя все свободные комнаты. Три недели прошло — вполне достаточный срок, чтобы Карн получил мое письмо и мог ответить. Истек срок перемирия. Должен же был Карн послать хоть что-нибудь. Но я ничего не получила.
Я отчаялась увидеть его или хотя бы услышать. Шансы были не на его стороне. Все это говорили. Говорило об этом и то, как Ричард манипулировал Семьями, и бесстыдное объявление войны. Нужно было заставить Карна выслушать меня.
Посылка письма не удалась. Если он не ответил на письмо, то едва ли поможет и магнитофонная лента. Может быть, он не откажется поговорить со мной по три-д связи. Я обратилась с просьбой к аббатисе связать меня с Онтаром. Она даже не захотела обсуждать этот вопрос. Значит, нужно вернуться в Онтар.
