— Иджил, я не смогу без тебя. Веди нас назад к деревьям, — Карн смотрел на людей, прищурившихся от острого, ледяного снега. Наверняка они не будут считать отступление трусостью сейчас. И все же?
— Нас только шестнадцать, и нет шанса против Харлана, — человек в конце группы говорил неуверенно и смотрел на остальных, не сочтут ли это малодушием.
Кое-кто кивнул, соглашаясь. Карн прикрыл на секунду глаза, затем знаком показал Иджилу, что надо идти.
Подножия были загромождены глыбами льда, видимые секунду или две сквозь кружащийся снег. За отрядом шарил луч дозорных прожекторов, но свет был бесполезен в таком снегопаде. Отряд потерял четверых солдат, пока добрались до безопасных холмов. Они сгибались от колючего ветра и ледяного снега, от усталости и ран. Все-таки они были живы.
— Какая видимость, Иджил? — спросил Карн.
Иджил покосился на снег. Он прикрыл глаза, стряхнул льдинки с ресниц и взглянул опять.
— Метров пять, наверное.
Карн кивнул в знак благодарности и обернулся к людям.
— Есть раненые?
Один префет поправил свет. Деревья задерживали снег, и ветер стихал в них, видимость была лучше, чем на открытом месте.
У Дэннена был сломан нос и палец. У четверых были достаточно серьезные раны, делавшие дальнейшее продвижение трудным, и один был так сильно обожжен, что его надо было нести. Карн оглядел уцелевших.
— Приготовьте носилки, Феллан.
— Вы тоже ранены, милорд, — сказал префет.
— Я?
— Порез на плече и рана на правой руке, милорд.
Карн глянул на руку. Весь правый рукав порыжел от замерзшей крови вокруг раны.
— Должно быть, у него очень острый нож, я ничего не почувствовал. — Он дотронулся и вздрогнул. — Спасибо холоду. Я не истек кровью. — Он стал притопывать ногами, чтобы согреть их немного. — Мы вернемся в укрытие, пока снег еще идет.
— Как… как мы отыщем его, милорд, — голос самого молодого солдата чуть дрожал. — С каждой минутой снег идет все сильнее.
— Иджил привел нас сюда. Иджил проведет нас туда. — Карн посмотрел на носилки, убеждаясь, что они готовы. — Веди, Иджил.
Они пробирались в темноте почти до рассвета. Утро пришло слабым серым светом, когда люди стали подниматься в укрытие. Склон был очень крутой, и солдатам приходилось преодолевать глубокий снег, который начал таять с наступлением дневного тепла и не выдерживал их веса, как это было ночью. Талая вода просачивалась сквозь мелкие дырочки и швы обуви. Нормальная скорость носилок, медленная для обычных условий, сейчас была слишком велика. В конце концов Карну пришлось установить регуляторы в положение «только парение», прикрепить шнур к поясу и носилкам и тащить их. Но даже такое сокращение скорости было недостаточным для раненых. Прежде чем они добрались до укрытия, двое тащили по одному очень тяжелораненому из четверых. К укрытию пришли на закате. Дважды приходилось спускаться. Группа оказалась у закрытой двери, усталая, голодная и промокшая насквозь.
Внутри происходило движение.
— Кто там? Кто вы такие? — Голос караульного был дрожащим, но решительным.
— Это Карн Халарек и все, кто остался от наших. Откройте.
— Докажите. Сколько мне лет? — Голос юноши стал сильнее и увереннее.
— Пятнадцать зим, — Карн был измотан и дрожал от холода. Слова срывались от нетерпения.
— Чем занимается моя мать?
«Парень только выполняет свою работу, так, как он считает нужным», — сказал себе Карн.
— Она ткачиха, — ответил он более терпеливо.
Юноша распахнул дверь. Прямоугольник света упал на снег.
— С возвращением, милорд.
Люди гурьбой вошли в тепло и безветрие укрытия. Несколько вопросов определили, что наибольшими познаниями в медицине обладает Иджил. Карн вручил ему медпак и оставил ожоги и раны его попечению.
— Сначала твоя рука, Карн.
Карн раздраженно оттолкнул руку Иджила.
— Сперва позаботьтесь об обожженных. Моя рана еще не отогрелась.
Обогретые люди повалились в койки и заснули как убитые.
Карн проснулся поздно, судя по хронометру. Он сел, с трудом оглядываясь. Юноша спал, сидя напротив двери. Постель Карна зашуршала, когда он встал. Мальчик сел прямо как стрела, оба лучемета Нацелив на Карна. Карн замерз, держался за стенку, качаясь. Напряженные мускулы пульсировали в ране. Горячая, тягучая кровь начала струиться из нее.
— О! Мой повелитель, простите! — Юноша нейтрализовал лучеметы и положил рядом с собой на пол. — Я… я… еще толком не проснулся, повелитель.
Карн поднялся с колен, помогая левой рукой. Он смотрел на кровоточащую руку, перевел взгляд на испуганного мальчика.
— Я… я… — мальчик бормотал, шепча в ужасе.
— В чем дело? — спросил Карн. — Ты не виноват.
— Я… я… заснул на посту, повелитель. Старый Лхарр, ваш отец, милорд, сжег моего отца, заснувшего на посту в замке. Отец умер. Я думал, что в сражении… — голос Мальчика затих.
Карн вздохнул.
— Я не мой отец. И уж точно я не стреляю в мальчиков, особенно в мальчиков, сделавших такое важное дело, сохранив наши запасы.
Мальчик вскочил.
— О, спасибо, мой повелитель! — он поцеловал висящую руку Карна.
Карн вдруг почувствовал слабость. Он опустился на грязный пол.
— Разбуди Олафсона, — приказал он еле слышно. — Мне кажется, без него не обойтись, — Карн уронил голову и ощутил тошноту и головокружение.
— Карн? — Иджил легко коснулся его плеча.
— Я истекаю кровью, Иджил, я… — Карн рухнул набок, как старая тряпичная кукла.
— Слишком мало сна и слишком много потеряно крови, — Карн слышал Иджила, обращавшегося к кому-то. Затем все происходящее вокруг него потонуло в тумане. Острый запах ударил в нос. Он открыл глаза. Иджил сидел рядом, разматывая бинт. Ян Виллем стоял сзади, глядя встревоженно. Трое невредимых солдат, сидя в разных позах на койках, наблюдали за всем этим.
— Дай мне таблетку возбуждающего, — Карн попытался сесть, обнаруживая раненную руку, крепко перевязанную у ребер. Ему удалось опереться на здоровый локоть. — Мы должны связаться с фон Шуссом…
Иджил уложил Карна на постель и вытащил тубус с жидкостью.
— Вы никуда не пойдете, пока не сможете двигаться без лекарств. Вот, выпейте-ка вот это. Это поможет вам подняться на ноги, во всяком случае, так говорят медицинские книги.
Карн посмотрел с сомнением на тубус, вздохнул.
— Эх! Что это?
— Соль и сода с водой. В шоковом состоянии это необходимо. Пейте.
— Это?
— Пейте все или я волью это в вас!
Карн поднес сосуд ко рту и выпил. Жидкость была солоноватой, с металлическим привкусом и теплой. Он сомкнул веки и погрузился в дрему. Когда он снова открыл глаза, только еще один раненый и Ян Виллем были внутри.
— Как там дела, Ян?
