Мистер Фрост разломил большую картофелину на две половины, засунул одну в рот и разочарованно посмотрел на другую.
— Картошка так быстро остывает! Всего минуту назад обжигала рот, а теперь только диву даёшься: когда успела остыть?..
— Вы простите меня, — сказала Скарлетт. — Что-то я всё время пристаю к вам с просьбами куда- нибудь меня подвезти.
— Ничего страшного, — возразил мистер Фрост. — Просто думаю, как лучше спланировать вечер и любит ли твоя матушка конфеты. Вино или конфеты? Не могу решить. Может быть, и то, и другое?
— Из библиотеки я сама доберусь, — сказала Скарлетт. — А конфеты она любит. Да и я тоже.
— Решено — принесу конфеты, — с облегчением произнёс мистер Фрост. Они уже дошли до середины ряда высоких домов, напоминавших ступеньки на склоне холма. На обочине была припаркована маленькая зелёная «мини».
— Забирайся. Подкину тебя до библиотеки.
Библиотека оказалась квадратным зданием из кирпича и камня, выстроенным в начале прошлого века. Скарлетт огляделась и подошла к стойке.
— Слушаю, — сказала библиотекарша.
Скарлетт сказала:
— Мне нужны подшивки старых газет.
— Для школьного задания? — спросила женщина.
— По краеведению, — кивнула Скарлетт, гордясь, что фактически не солгала.
— У нас есть местная газета на микроплёнке, — сказала женщина. Она была полной, в её ушах болтались большие серебряные кольца. Сердце в груди Скарлетт бешено колотилось. Ей казалось, что она выглядит виновато и подозрительно. Но библиотекарша без всяких вопросов отвела её в комнату с ящиками, похожими на компьютерные мониторы, и показала, как ими пользоваться, чтобы проектировать на экран газетные страницы.
— Когда-нибудь мы всё оцифруем, — вздохнула женщина. — Итак, какие даты вас интересуют?
— Я ищу новость примерно тринадцати-четырнадцатилетней давности, — ответила Скарлетт. — Точнее не могу сказать. Но я пойму, когда увижу.
Женщина дала Скарлетт коробочку с микроплёнками газет за пять лет.
— Ну, ищи ветра в поле, — сказала она.
Скарлетт думала, что убийство целой семьи — новость для первой полосы, но когда нужная заметка, наконец, нашлась, она оказалась аж на пятой странице. Дело было в октябре, тринадцать лет назад. Заметка была абсолютно формальная, без подробностей, лишь сухое перечисление фактов: архитектор Рональд Дориан, 36 лет, его жена Карлотта, 34 лет, издатель, а также их дочь Мисти, 7 лет, были найдены мёртвыми в доме номер 33 по Дунстан-роуд. Предполагается, что это было преднамеренное убийство. Представитель полиции сообщил, что рано давать комментарии, но есть улики, и расследование продолжается.
Ни слова о том, как именно погибла семья. Ни слова о пропавшем младенце. В выпусках за последующие несколько недель не было ничего, никаких комментариев полиции. По крайней мере, Скарлетт ничего не нашла.
Но кое-что она выяснила. Дом 33 по Дунстан-роуд. Она знала этот дом. Она там была.
Скарлетт вернула коробку с микроплёнкой на стойку, поблагодарила библиотекаршу и отправилась домой. Светило яркое апрельское солнце. Её мать что-то готовила на кухне — с переменным успехом, судя по запаху гари, заполнившему всю квартиру. Скарлетт закрылась в своей комнате и распахнула окна, чтобы запах хоть немного выветрился. Затем она села на кровать, взяла телефон и набрала номер.
— Алло? Мистер Фрост?
— Скарлетт! На вечер всё в силе? Как там твоя матушка?
— О, всё под контролем, — сказала Скарлетт, потому что именно так ответила ей мать, когда она задала ей этот вопрос. — Мистер Фрост, послушайте… а вы давно живёте в вашем доме?
— Давно ли? Ну, месяца четыре.
— А как вы его нашли?
— Через агентство. Он был заброшен и оказался мне по карману. Ну, более или менее. В общем, я искал дом в шаговой доступности от кладбища, и этот идеально подошёл.
— Мистер Фрост, — Скарлетт не знала, как сказать ему, но наконец решилась. — Примерно тринадцать лет назад в вашем доме убили трёх человек. Семью Дорианов.
В трубке было тихо.
— Мистер Фрост? Вы слушаете?
— Э-э. Да-да, я слушаю. Прости, Скарлетт. Довольно неожиданная новость. То есть, конечно, это старый дом, и наверняка здесь всякое бывало. Но… так, а что всё-таки произошло?
Скарлетт не знала, насколько можно ему доверять. Она сказала:
— Нашлась только маленькая заметка в одной старой газете. Кроме адреса там ничего и не было. Я даже не знаю, как они умерли и вообще.
— Н-да… Боже мой! — Скарлетт не ожидала, что мистер Фрост примет сообщение так близко к сердцу. — Что ж, юная Скарлетт, остальное за краеведением. Оставь это мне. Я всё разузнаю и потом тебе расскажу.
— Вот спасибо, — с облегчением сказала Скарлетт.
— Э-э. Полагаю, ты также звонишь сказать, что если Нуна узнает об убийствах в моём доме, пусть даже и тринадцатилетней давности, она запретит нам общаться и больше не отпустит тебя на кладбище. Так что, э-э, я не стану упоминать эту тему в разговоре, если ты не начнёшь первой.
— Спасибо, мистер Фрост!
— Увидимся в семь. Я приду с конфетами.
Ужин был исключительно приятным. Запах горелого успел выветриться с кухни. Цыплёнок был хорош, салат был ещё лучше, жареная картошка получилась чересчур хрустящей, но восхищённый мистер Фрост заявил, что любит именно такую, и попросил добавки.
Цветы были прекрасны, конфеты на десерт были то, что надо. Мистер Фрост сидел, рассказывал истории, затем до десяти смотрел с ними телевизор. Затем он, наконец, сказал, что ему пора домой.
— Время, прилив и исторические исследования никого не ждут, — сказал он. Он со значением пожал руку Нуны, заговорщически подмигнул Скарлетт — и был таков.
Той ночью Скарлетт надеялась встретить во сне Ника. Она думала о нём, засыпая — представляла, как идёт по кладбищу, глядя на него. Однако, заснув, оказалась в Глазго со старыми школьными друзьями. Они вместе искали некую улицу, но почему-то всё время заходили в тупики.
Глубоко под краковским холмом, в самом глубоком подземелье под Пещерой дракона, мисс Люпеску оступилась и упала.
Сайлас присел рядом с ней и взял её голову в свои руки. На её лице была кровь, и часть крови была её собственной.
— Брось меня здесь, — говорила она. — Спасай мальчика.
Сейчас она была полуженщиной, полуволком, но её лицо было целиком человеческим.
— Нет, — сказал Сайлас. — Я тебя не оставлю.
Позади него Кандар баюкал своего поросёнка, словно ребёнок куклу. Его левое крыло было раздроблено — мумии больше не суждено было летать. Однако бородатое лицо Кандара было спокойным и безжалостным.
— Сайлас, они вернутся, — прошептала мисс Люпеску. — Слишком скоро, солнце взойдёт.
— Значит, — сказал Сайлас, — мы должны покончить с ними прежде, чем они будут готовы напасть. Можешь встать?
— Da. Я — Гончая Бога, — сказала мисс Люпеску. — Я встану.
Она опустила лицо в тень и сжала пальцы. Когда она вновь подняла голову, она была уже волчья.
