Блондин улыбнулся, человек с бычьей шеей ринулся вперёд и — да — даже мистер Данди подошёл на несколько шагов.
Ник закопался пальцами в траву ещё поглубже, оскалился и произнёс три слова на языке, который был древним ещё до рождения Синего человека.
— Скай! Фей! Кавага!
Он открыл упырь-врата.
Могила распахнулась, словно люк. В глубокой дыре под крышкой Ник видел тьму, наполненную сияющими огнями.
Человек с бычьей шеей, мистер Тар, оказался на краю этой пропасти, не успел остановиться и, потрясённый, полетел во тьму.
Мистер Нимбл бросился к Нику с вытянутыми руками, стараясь перепрыгнуть через дыру. На мгновенье он завис в воздухе над могилой, а затем его засосало в бездну под упырь-вратами.
Мистер Данди стоял на краю упырь-врат на каменной губке и смотрел вниз, в темноту. Затем он поднял глаза на Ника и улыбнулся своими тонкими губами.
— Не знаю, что ты только что сделал, — произнёс мистер Данди, — но это не сработало.
Он вытащил из кармана свою руку, затянутую в перчатку. В руке был пистолет. Он был направлен прямо на Ника.
— Мне бы следовало сделать это ещё тринадцать лет назад, — произнёс мистер Данди. — Никому нельзя доверять. Если дело важное, надо делать его самому.
Сухой и горячий ветер поднялся из упырь-врат, неся с собой песок и прах. Ник сказал:
— Там, внизу, пустыня. Вода там есть, но её нужно искать. Есть и еда, если поискать ещё получше. Но только не ссорьтесь с ночными призраками. Держитесь подальше от Упырьхейма. Упыри могут высосать ваши воспоминания и сделать вас одним из них, а могут подождать, пока вы сгниёте, чтобы вас сожрать. Так или иначе, вас ждёт участь получше.
Пистолет не колыхнулся. Мистер Данди спросил:
— Ты о чём?
Ник обвёл рукой кладбище.
— О них, — последовал ответ. Мистер Данди проследил взглядом направление, в котором указывал мальчик, и этого мига хватило, чтобы Ник растворился. Глаза мистера Данди забегали туда-сюда, но Ника уже не было у разбитой статуи. Из отверстия послышался чей-то крик, напоминавший одинокий стон ночной птицы.
Мистер Данди снова оглянулся, наморщив лоб и дрожа от ярости.
— Где ты? — прорычал он, не понимая, как лучше поступить. — Дьявол тебя подери, где ты?!
Ему показалось, что кто-то сказал:
— Упырь-врата созданы, чтобы их открывали, а затем закрывали. Нельзя оставлять их открытыми. Они жаждут закрыться.
Край бездны задрожал. Мистер Данди однажды пережил землетрясение, дело было в Бангладеше. Сейчас земля точно так же затряслась и ушла из-под его ног, и он бы неминуемо упал в бездну, если бы не успел крепко схватиться за перекошенное надгробие. Он не знал, что ждало его внизу. И не хотел знать.
Земля продолжала дрожать, и надгробие начало постепенно двигаться к краю могилы под весом мистера Данди.
Он поднял взгляд. Мальчик стоял там и с интересом наблюдал за ним.
— Сейчас я закрою врата, — сообщил он. — Мне кажется, если вы так и будете держаться за эту штуку, то они вас раздавят. А может, поглотят и сделают частью себя, точно не знаю. Но я даю вам шанс, которого вы не дали моей семье.
Дрожь усилилась. Мистер Данди посмотрел в серые глаза мальчика и выругался. Затем сказал:
— Ты никогда от нас не избавишься. Мы — Джеки-на-все-руки. Мы повсюду. Это не конец.
— Для кого как, — ответил Ник. — Это конец для твоего рода-племени и всего, что вам дорого. Как и предсказал ваш человек в Египте. Вы же не убили меня? А значит, вы были повсюду, но теперь вам конец, — его вдруг осенило. — Вот чем занимается Сайлас, да? Вот, значит, где он пропадает.
Выражение лица мистера Данди безо всяких слов подтвердило все его предположения.
Если мистер Данди что-то и собирался ответить Нику, он об этом не узнал, потому что в тот самый момент мистер Данди отпустил надгробие и медленно улетел в пасть упырь-врат.
Ник произнёс:
— Вэг Хэрадос.
Упырь-врата снова превратились в обычную могилу.
Кто-то потянул Ника за рукав. Он обернулся. На него смотрел Фортинбрас Бартелби.
— Ник! Человек, что у часовни околачивался — он поднимается!
Некто Джек следовал своему обонянию. Он отстал от других не в последнюю очередь потому, что запах одеколона Джека Данди ощутимо мешал учуять что-либо ещё и тем самым осложнял поиск.
Он не чувствовал здесь мальчика. Его запах сливался с кладбищем. Зато девчонка пахла домом своей матери и каплей духов, которую прыснула себе на шею утром перед школой. Она, к тому же, пахла как пахнет жертва: потом и страхом. Так думал Джек, раскладывая воздух на составляющие. Где бы ни была девчонка, там же рано или поздно окажется и мальчишка.
Он сомкнул пальцы на рукоятке ножа, поднимаясь по холму. Дойдя почти до вершины, он вдруг понял, что Джек Денди и остальные погибли. Это была всего лишь догадка, но он почувствовал, что это правда. Вот и отлично, подумал он. Свято место пусто не бывает. Его карьера в Ордене зашла в тупик, когда он не справился с заданием вырезать всё семейство Дорианов. С тех пор ему никто больше не доверял.
Но скоро всё будет по-другому.
На вершине холма некто Джек внезапно потерял след её запаха. Это значило, что она где-то рядом.
Он сделал несколько шагов назад и без труда вновь уловил шлейф её духов рядом с небольшим мавзолеем. Его железная дверь была закрыта. Он потянул её на себя, и она распахнулась.
Запах стал сильнее, и в нём отчётливо читался страх. Джек принялся поочерёдно стаскивать с полок гробы. Они падали и сотрясали старый деревянный пол, рассыпая своё содержимое. Нет, вряд ли девчонка прячется в одном из них…
Но где тогда?
Джек ощупал стену и обнаружил, что она сплошная. Тогда он встал на четвереньки, оттащил последний гроб с его места и запустил руку в пространство за ним. Там оказался лаз.
— Скарлетт! — позвал он, пытаясь вспомнить, как именно он называл её, когда был мистером Фростом, но эту часть себя он безвозвратно потерял. Теперь он был просто некто Джек, и больше никто. Он протиснулся в лаз.
Когда Скарлетт услышала грохот наверху, она стала осторожно спускаться по ступенькам, держась правой рукой за стену, а левой держа включённый фонарик. Его света как раз хватало, чтобы видеть, куда наступать. Она добралась до низа лестницы и, с колотящимся сердцем, вошла в усыпальницу.
Ей было страшно. Она боялась мистера Фроста и его жутких приятелей, боялась этой усыпальницы и того, что в ней крылось. Если быть до конца честной с собой, она также немного боялась Ника. Он уже не был тихим загадочным мальчиком из её детства. Он стал кем-то новым. Не вполне человеком.
Она попыталась представить, о чём сейчас могла думать её мать. Наверное, она названивает мистеру Фросту, чтобы спросить, когда Скарлетт вернётся домой. Скарлетт подумала: 'Если я выберусь отсюда живой, я точно заставлю её купить мне телефон. Это уму не постижимо — я последняя в классе, у кого нет мобильника!'
Затем она подумала, что соскучилась по маме.
Она не представляла, что люди умеют двигаться столь бесшумно в полной темноте. Внезапно чья-то рука в перчатке закрыла её рот, и голос, едва-различимо похожий на мистера Фроста, холодно произнёс:
— Будешь рыпаться или пошевелишь хоть пальцем — перережу глотку. Кивни, если поняла.
