желудок. Пришлось остановить машину и несколько минут без цели бродить под звездами, покуда спазм не отпустил его. Только после этого он смог двинуться дальше.
На выезде из города он свернул с набережной на узкую асфальтированную дорогу, ведущую к отелю. В свете фар он заметил какого-то мужчину, идущего в том же направлении. Оказавшись в круге света, мужчина поднял руку и отступил в тень.
Он нажал на тормоз.
— Вас подвезти, мсье? — спросил он.
— Спасибо, доктор, — неприветливо сказал инспектор Суриц. — Уже полчаса вас тут жду. Где вы задержались так долго? — Он сел в машину.
— От всего этого мне стало плохо, просто нервов не хватает, — вздохнул Войтех. — Пришлось на минутку остановиться.
Инспектор испытующе посмотрел на него и кивнул:
— Что ж, погасите свет и сверните с дороги. Только осторожно, — кивнул он в темноту, — там обрыв.
Машина исчезла, ее поглотила тьма.
Белый светящийся силуэт отеля «Магриб» сиял, как мираж, вдали. В лицо им дышало влажным ароматом моря, дул теплый ветер с севера; Над городом мерцала неоновая корона.
— Хватит, здесь можете остановиться. Так, значит, у вас тоже нервы ни к черту? — спросил он и долго в темноте смотрел Винтеру в лицо. — Это нормально, это в порядке вещей, иначе они бы вам не поверили. А нам теперь еще больше нужно, чтобы они вам верили. Чтобы вам поверили полностью, во всем. В этом, собственно, единственная надежда. Наконец-то по большинству вопросов мы достигли полной ясности. Жемчужина из сада Захры Сайда — это террористка Герта Вегерт, а из этого сразу вытекают определенные следствия. Отель Юсуфа Захры не только обслуживает европейских туристов, но является аванпостом наследников Роммеля, отсюда контролируется весь район, в котором предположительно находится клад. Подготовка к акции длилась несколько лет, и больше всего их заботило, чтобы организацию «Товарищи по оружию», которой руководит Готфрид Тейзингер, кто-нибудь не опередил. Позднее им было важно удостовериться, что ваши шурфы и скважины — это действительно геологическая разведка, а не поиски тайника. Официальным заявлениям они, конечно, не поверили. Не исключено, впрочем, что они какое-то время ждали начала разведки, потому что без вас не смогли бы провести квалифицированно технически сложные работы… Что еще? Членов руководства той группы мы практически не знаем. Известно только, что в настоящее время никого из них нет на территории ФРГ. Мы только предполагаем, что оперативная группа, действующая здесь, составлена, принимая во внимание важность и секретность операции, из одних только руководителей группы. Видимо, они используют в качестве базы итальянское судно «Ла Камола», которое создает видимость рыбной ловли в районе между Сицилией на севере и побережьем Туниса на юге. Большей частью обретается в международных водах, к берегу приближается только изредка, на очень короткое время. По сообщению итальянских служб, владельцем судна является восьмидесятилетний Анжело Багнара из Катании, бывший член фашистской партии Муссолини. Мы установили, что со дня похищения доктора Тарчинской судно нигде не бросало якорь и передвигается постоянно в международных водах. Против него практически невозможно принять меры…
Море шумно вздыхало совсем рядом. Большой невидимый зверь.
Они молчали.
Ночь была темная и сырая. На лобовом стекле и корпусе машины оседал туман.
— Ну и что все это дает для спасения доктора Тарчинской? — спросил после долгого молчания Винтер.
Суриц барабанил пальцами по колену.
— Если быть откровенным — ничего, практически ничего. В борьбе с такими организациями мы всегда на два шага позади. Знаем их имена, знаем, кто они, знаем, чего они хотят, но мы не можем помешать им действовать. В этот раз ситуация все- таки иная. Нам и не надо им препятствовать, чтобы они осуществили свой фантастический план и нашли тот проклятый клад. Вы должны найти то место и дать им координаты в обмен на освобождение Тарчинской.
— Да, но в этом-то как раз и проблема. Пока что нам только удалось обнаружить в сорока километрах к юго-востоку от Доуза следы старого рудника. Римского или пунического. Я как раз передал им снимки и записи магнитометра. Однако, пока не проведем там пробное бурение, делать заключения рано.
— Вовсе не рано! Я думаю, вы понимаете меня. Бурение в этом месте не могут вести люди геологической разведки. А что, если там действительно спрятан клад? Значит, раскопки должны вести сами организаторы этой акции, если они хотят, чтобы все осталось в тайне. Сколько человек надо для такой работы?
Он пожал плечами.
— Найти засыпанный ствол шахты и отрыть его? — Минуту он раздумывал. — Если допустить, что сооружение расположено почти на поверхности, на глубине не больше десяти — пятнадцати метров, достаточно будет ручного ворота и пяти- шести человек. Но мы ведь не знаем, существует ли шахта на самом деле. Это только наши предположения и домыслы.
— Об этом забудьте. Никаких предположений и домыслов. Вы ничего не должны говорить об этом похитителям. Группа, которая здесь действует, вряд ли многочисленна. Конечно, надо принимать в расчет и команду судна, но она тоже невелика. «Ла Камола» — небольшое судно. Я предполагаю, что всего в деле участвует человек двенадцать — пятнадцать. Если нам удастся вытащить в пустыню хотя бы половину…
— А другая половина может в любой момент убить доктора Тарчинску…
— Разумеется. Поэтому вы должны потребовать, чтобы она присутствовала при вскрытии тайника. Это вы будете ставить главным условием.
— А если они откажутся? Если они захотят прежде увидеть ящики?
— Тогда вы должны их показать и надеяться, что там, на судне, бандитов будет немного… — тяжело выговаривая слова, сказал Суриц.
— Но…
— Да не знаю я! — махнул рукой инспектор. — И никто не знает. Не думайте об этом, предоставьте эту проблему нам. Другого выхода все равно нет.
Он лежал в стерильно-чистом номере отеля «Магриб» и прислушивался к биению прибоя.
Генрика!
Упустили мы свой шанс. Видимо, не достало силы чувств и разума, чтобы ухватить его, а теперь — поздно. Он снова увидел скептическую усмешку на лице Сурица. Этот странный господин из противотеррористической бригады «Интерпола» давно уже не верил в то, чем занимался. Он никогда не мог по-настоящему ударить, только планировал операции и подсчитывал потери. Подбирал трупы. И теперь готовил носилки. Парадные и роскошные. Это все, что в его силах.
Погребальные носилки для Генрики.
Он открыл глаза и долго, неподвижно смотрел в темноту.
На небе сияли огромные ясные звезды. Такие он видел, когда возвращался от нее. Почему, собственно, не могли они договориться? Что им препятствовало? Возраст или интеллектуальная ограда, за которой оба прятались от всего мира? Эгоизм и представление о собственной исключительности?
А теперь все решено. Проще простого. Сперва застрелят Генрику, а потом его. Видимо, так это представляет Суриц.
Он явно не оптимист.
Винтер встал и в темноте дотащился до холодильника, где стояла бутылка виски. Лучше бы он выпил коньяку, но коньяк был у Генрики. Он остановился у окна и долго пил. На темную поверхность вод улегся месяц. Острым скальпелем разрезал мягкое брюхо моря. Человек беспомощен, отдан на растерзание всем, кому угодно. Или только судьбе? Но, надо полагать, Винтер все равно бы не женился на Генрике, все равно испугался бы. Два раза разведена…
Отстраненно он осознавал, что алкоголь открывает шлюзы. Из глубин сознания выныривает то, что в другом случае никогда бы не открылось: он уже думает о ней как о мертвой.
