— Ради бога, нет! Только не это! — сказал он громко, но в то же время подумал о том, кто размышляет там, внутри него, кто хочет взять над ним верх, выбраться на поверхность. Там, в глубине, таится кто-то другой, совсем не похожий на него внешнего. Сознание этого ошеломило его. Какие же еще загадки прячутся в нем самом? Он ничего о них не знает. В свой внутренний микрокосмос заглянуть невозможно.
Он выпил еще. Ожидаемое облегчение не приходило. Ощупью он вернулся к кровати и снова лег. Стало вдруг стыдно. Зачем он копается в себе, зачем хитрит перед собой? В дверь кто-то беспрерывно звонил. Надо было пойти и открыть, но он не мог заставить себя встать. Мысленно, однако, он поднимался, бежал к садовой калитке, чтобы отпереть ее, но за калиткой никого не было, только темнота. Не совсем темнота: слабый свет, серые прямоугольники окон и тихий ропот моря. И непрерывный звон…
Он снял трубку.
На западе еще спала ночь, рассветет не раньше чем через час. Значит, они торопятся.
— Винтер…
— Оденьтесь и выйдите на набережную, — сказали ему. — Там вас будут ждать.
Море, точно пес, холодным языком облизало его ноги. Темный пляж сливался с водой. Он стоял, осматриваясь. Ветер с материка уже проснулся. Нес с собой в море аромат сотен тысяч финиковых пальм. Винтер медленно шел вдоль берега, не уворачиваясь от проворных языков волн. Глаза уже свыклись с темнотой, которая постепенно разжижалась, рассеивалась. С востока шел рассвет. В нескольких метрах от берега что-то двигалось. Он остановился и стал ждать. Нос лодки зашелестел по песку. Какой-то мужчина выскочил на берег.
— Поторопитесь, быстро! — Он кивнул Винтеру, ухватился за нос лодки, дожидаясь, когда Винтер сядет. Потом резко оттолкнул лодку и впрыгнул в нее. Второй, сидевший на корме, завел мотор и повернул носом против волны. Они углубились в туманные сумерки. Не говоря ни слова, проводник набросил Винтеру на голову темное покрывало и сел напротив него.
Темнота.
Все это было уже знакомо. Лодка летела по волнам, в поднятый нос жестко била вода. Никто и не пытался разговаривать.
В голове была пустота, он не хотел ни о чем думать. Это лишнее. Когда нос разрезал очень большую волну, его обдавало холодными брызгами. Минут через двадцать мотор неожиданно умолк. Еще мгновение волны били в задранный нос, потом лодка осела на киль и тихо заскользила по инерции вперед. Наверное, они швартовались к борту того судна, о котором говорил Суриц, движение было все медленнее, пока лодка не остановилась совсем. Мужчина рядом с ним резко дернулся — видимо, бросал конец.
— Мы на месте, можете сойти, — приказал он негромко. Винтер поднялся и сделал неуверенный шаг через край лодки. Значит, они швартовались не к судну. Под ногами прогибались доски. Доски деревянного причала, подумал он. Его подхватили под руки и куда-то повели.
Доски скрипели, дрожали, потом его ноги увязли в песке. Берег. Может, они на острове? Нет, это исключено. До Джербы они не могли добраться за столь короткое время. Скорее всего, это одна из бухт Малого Сырта.
Несколько минут они брели по глубокому песку, затем почва стала тверже, глина и камни. Он услышал мужские голоса, звук отпираемого замка.
— Наклоните голову! — приказали ему. — Еще, еще ниже!
Дверь за ним захлопнулась. Чья-то рука стащила с него покрывало.
В комнате не было окон, вдоль стены стояли ряды ящиков. На одном из них сидела Генрика. Резкий свет переносной керосиновой лампы четко освещал ее лицо.
Он бросился к ней, судорожно обнял ее.
Никто не вмешивался.
Он чувствовал ее губы, холодный бархат ее кожи.
— Генрика… — Она не могла ничего сказать, только пальцы вцепились в его плечи, по щекам текли слезы.
— Кончайте, кончайте, — сказал мужчина в маске, стволом автомата расталкивая их. — Успеете еще — от вас зависит, когда дама вернется. — Он кивком указал на ящики. — Приступим к делу, садитесь! Ваш последний материал заинтересовал госпожу. Она хочет с вами проконсультироваться, займитесь этим!
— Да, — сказала она спокойным, безжизненным голосом. Очевидно, не спала всю ночь. Надела очки и взялась за снимки. — Запись магнитометра, конечно, очень интересна, но я не слишком в этом разбираюсь. Мне надо соотнести ее с этими снимками. Некоторые барханы, — она сняла очки и попыталась протереть стекла подолом, — здесь, здесь и здесь… не естественного происхождения, а вроде бы следы какой-то непонятной деятельности человека. Но какой…
— Вы правы, — кивнул Винтер. — Вероятнее всего, это терриконы — насколько этот термин годится в здешних условиях. То есть груды извлеченной пустой породы. Скорее всего, нам удалось обнаружить старый рудник. Магнитометрическая запись это подтверждает. Выработанная залежь железной руды. Я проверил по старым картам — координаты совпадают. Конечно, теперь это скорее объект для археологов, чем для геологов. Следы железных руд есть в пустой породе, и какие-то крохи остались под землей — о добыче, конечно, говорить не приходится.
— А что это означает для нас? — спросил человек в маске.
— Этого я не знаю, но пустая порода должна была откуда-то быть вынесенной на поверхность. Скорее всего, из рудничных штреков. Не исключено, что они до сих пор сохранились.
— Рудничные штреки?
— Да — только не надо воображать себе современные штреки. Это могут быть горизонтальные ходы высотой до метра, полуразвалившиеся, полузасыпанные, заранее этого нельзя представить.
— Рудничные штреки… — Мгновение глаза в прорези маски неподвижно смотрели на него. — Герман! Ради бога, Герман! — закричал вдруг громко охранник и бросился к двери. — Герман!
Минуту спустя появился мужчина в бежевых брюках и рубашке цвета хаки, который поспешно натягивал на голову маску.
— Он утверждает, — кивнул охранник на Винтера, — что там могут быть рудничные штреки, какая-то старая шахта по добыче железной руды.
— В этой пустыне?
— Я не утверждаю, я только предполагаю, — сказал Винтер. — И потом, тогда там еще не было пустыни.
— Когда — тогда? — крикнул Герман.
Винтер посмотрел на Генрику:
— Возможно, когда Туррис Тамаллени был в расцвете.
— Приблизительно две тысячи лет назад, — сказала она бесстрастно.
— Но это чушь! — заорал охранник и кулаком стукнул по ящику.
— Возможно, но шахта отмечена на всех старых картах, вплоть до восемнадцатого столетия. Хотя окончательную уверенность могут дать только раскопки.
Тишина.
Герман, заложив руки за спину, расхаживал туда-сюда. Это не был один из тех парней, с которыми Винтер сталкивался до сих пор. Вовсе не сумасшедший террорист с автоматом. Начинающий полнеть, высокий, с движениями уже стареющего человека. Ему явно было под пятьдесят.
— Вы когда-нибудь видели уже такую шахту? — спросил он и посмотрел на Винтера. Говорил он тихо и спокойно.
— Конечно. Недалеко от нашей базы Бир-Резене есть такие же старые залежи бурого железняка. Почти на поверхности. Добыча велась, вероятно, в тот же период. У нас не было надобности заниматься ею, это уже дело для археологов. Сегодня такие запасы никого не интересуют.
— Где лежит эта шахта? — кивнул Герман на снимки.
— Примерно в сорока километрах от Доуза, в пустыне.
