резерве за Неем; вице-королю идти на выстрелы у Люцена, пристроиться к левому флангу Нея и принять начальство над левым крылом, Мармону — составить правое крыло, а Бертрану обойти левый фланг союзников с тыла.
К 7 часам вечера у Наполеона сосредоточивается до 100 тысяч войск, перевес переходит на его сторону, положение из критического обращается в блистательное.
Хотя союзники и удержали за собой места, занятые в начале сражения (Грос-Гершен), но из положения наступательного перешли в оборонительное, охваченное с обоих флангов; на другой день должны были отступить и на время отказаться от роли освободителей Германии.
Наполеон потерял до 15 тысяч человек, союзники — немногим меньше, но захватили до 800 пленных и пять орудий.
Витгенштейна упрекали, что он из соперничества с Милорадовичем не привлек его корпус к сражению и тем лишил себя существенной поддержки в 12 тысяч человек. Если это было так, то, значит, и в те времена существовали трения, крайне вредные для дела. Милорадович, посланный к Цейцу (20 верст) для обеспечения левого фланга от обхода, крайне волновался и говорил: «Первый раз в жизни слышу выстрелы и сам не в деле!»
Зато ему выпала на долю большая работа при командовании арьергардом, когда союзники начали отступление. Они отступили 21 апреля в двух расходящихся направлениях: прусский отряд Бюлова отходил по направлению к Берлину для прикрытия столицы; остальная армия двинулась в Силезию, к г. Бауцену, для прикрытия пути в герцогство Варшавское, дабы держаться ближе к Австрии, с которой продолжались переговоры о вступлении в союз.
Вследствие недостатка кавалерии для преследования Наполеон не мог извлечь большой выгоды из Люценской победы. Позиции Милорадовича приходилось или брать с фронта или обходить пехотой, на что требовалось много времени, вследствие чего главные силы союзников двигались по маршрутам с таким спокойствием, словно в мирное время. За свои заслуги Милорадович 1 мая получил графский титул.
Наполеон, ошибочно полагая, что к Берлину направились значительные силы пруссаков, послал для преследования слабого отряда Бюлова три корпуса (до 60 тысяч) под начальством Нея, а сам со 100 тысячами двинулся к Бауцену. 3 мая Макдональд выяснил, что у Бауцена сосредоточиваются не только русские, но и пруссаки и готовятся к сражению. Тогда Наполеон послал приказание Нею двинуться в тыл позиции у Бауцена. Ней мог прибыть только 11 мая, но Жомини, начальник штаба Нея, прозрел обстановку раньше (отчасти по немецким газетам) и убедил маршала по собственному почину, до получения приказания, свернуть к Бауцену; вследствие этого Ней прибыл двумя днями раньше предположенного, т. е. к 9 мая.
Сражение при Бауцене. Желая уменьшить в глазах Европы значение Люценской неудачи и усилившись до 96 тысяч человек, союзники решили дать сражение на выгодной позиции у Бауцена.
Передовая позиция, для непосредственной обороны переправ, занята 25 тысячами Милорадовича. На главной позиции расположились 65 тысяч, упершись левым флангом к крутым лесистым высотам около австрийской границы, а правый — к прудам у д. Плисковиц. Местность, пересеченная ручьем Блезауэрбах, прудами и высотами, затрудняла взаимную поддержку и действия конницы, которой у союзников было вдвое больше (25 тысяч), чем у противника, т. е. позиция не соответствовала составу армии. Креквицкие высоты — тактический ключ позиции, близ правого фланга заняты пруссаками Блюхера; стратегическое значение принадлежало правому флангу.
Из диспозиции Витгенштейна видно, что он предполагал ограничиться лишь отражением покушений неприятеля. Наполеон 8 мая, т. е. до подхода Нея, готовился к дальнейшей решительной атаке: овладел переправами через р. Шпрее и предпринял ряд ложных атак левого фланга союзников, чтобы привлечь к нему их резервы. Все это вполне удалось французскому императору. Двинув 70-тысячные войска, он оттеснил союзников с передовой позиции, а в то же время сильными атаками корпусов Удино и Макдональда против левого фланга заставил русских расходовать для его поддержки общий резерв с самого начала боя. Вечером авангард армии Нея уже подошел к полю сражения.
В таких обстоятельствах многие русские генералы, особенно Барклай, предлагали отступить к Герлицу, продемонстрировать там готовность принять бой и отступить далее; если цель заключалась в том, чтобы выиграть время, то подобным способом она достигалась без огромных потерь, неизбежных при сражении. Напротив, пруссаки, особенно Кнезебек, настаивали на бое — отступление, по их мнению, ослабило бы дух прусского народа. Александр согласился с Кнезебеком; союзники остались на позиции в пассивном положении.
Наполеон 9 мая решил возобновить атаки Удино и Макдональда и, выждав нападение Нея на правое крыло, атаковать ослабленный центр противника.
С 5 часов утра Удино и Макдональд, не знавшие, что их задача — демонстрационная, повели энергичные атаки, отбросили русских и глубоко проникли в лесистые высоты левого фланга, так что Александр и его приближенные убедились в направлении именно отсюда главного удара врага с целью отрезать союзников от австрийской границы. Тогда главнокомандующий граф Витгенштейн сказал государю: «Ручаюсь головой, что эта атака ложная. Наполеон хочет обойти нас с правого фланга и оттеснить к Богемии». Его не послушали и послали большую часть резервов на левый фланг.
План сражения при Бауцене 9 мая 1813 г.
Прибытие подкреплений позволило русским перейти в наступление и потеснить французов. Удино был в отчаянии, что успех, который, как ему казалось, должен был решить судьбу сражения, ускользает, и дважды просил Наполеона о подкреплении. В первый раз Наполеон не дал никакого ответа, а во второй, около 2 часов дня, приказал передать только, что «в 3 часа сражение будет выиграно», а подкреплений, конечно, не послал.
Еще утром генерал-квартирмейстер прусских войск Мюффлинг доложил Александру о возможности неприятельского обхода с правого фланга. «Сколько войск у Барклая?» — спросил государь у Витгенштейна. «Пятнадцать тысяч», — отвечал граф. «Достаточно ли их?» — обратился государь к Мюффлингу, знавшему местность. Получив утвердительный ответ, Александр приказал ему ехать к Барклаю и помочь советом при обороне.
В 6 часов утра в середине расположения Наполеона замечен был густой дым, послуживший Нею сигналом обрушиться с превосходящими силами на 12-тысячный отряд Барклая. Угрожая ему с фронта целым корпусом, он направил две дивизии влево для обхода правого фланга, т. е. для захвата пути отступления союзников, а одну вправо, чтобы отрезать Барклая от Блюхера. Положение Барклая было критическим: на главном пункте, у с. Глейна, у него было не более 7000 человек.
В это время приехал Мюффлинг и объявил волю Александра удержать французов с 15 тысячами человек. Барклай не сказал ни слова, но когда Ней развернул свои силы, примерно 40 тысяч, русский генерал пригласил Мюффлинга в дом мельника и, плотно затворив дверь, между тем как ядра пронизывали насквозь утлые стены жилища, сказал: «Вы полагаете, что у меня 15 тысяч, и государь думает то же. В такую решительную минуту не могу молчать долее. У меня всего 5 тысяч, судите сами, могу ли удерживаться против 40 тысяч? Прошу вас, поезжайте как можно скорее к Блюхеру и просите его, чтобы он помог мне».
Под напором огромных сил неприятеля Барклай, отступая шаг за шагом, дошел к 9 часам до Прейтица, о чем донес Александру, который выразил недовольство слишком поспешным оставлением позиции.
В 11 часу утра Ней получил от Наполеона приказание: «направить все войска на Гохкирхенскую колокольню». Так как через Гохкирхен, лежащий в 12 верстах за Бауценом, проходил главный путь отступления союзников, то цель была ясна — захват этого пути. Ней атаковал Прейтиц, Барклай отступил к Баруту, имея в виду обеспечение пути отступления всей армии; от Блюхера он уже был совершенно отрезан.
Если бы теперь Ней продолжал движение на Гохкирхен, а Наполеон атаковал с фронта, то союзники были бы поставлены в отчаянное положение, но под влиянием колебаний Ней остановился, а Наполеон, не
