Если кто и был тут, то мог видеть только как метнулась длинная алая стрела — настолько быстр полёт иноморфа. Мгновение — и нет никого.
В первый миг Лёну показалось, что он окунулся в сплошную непроглядную тьму, в которой нет ни искры света, но в следующий момент он изумленно огляделся. Летели они вдвоем на диком красном жеребце сквозь странное явление — иначе не назовёшь. Естественно было бы подумать, что за входом в пещеру тотчас должны быть стены, но тут было всё иначе. Ни пола, ни стен, ни ясного верха и низа, ни ощущения пространства, ни сколь-нибудь ясного представления о расстоянии — настолько странно и невероятно было место, куда они попали. Как ориентировался в этой неопределённости Финист — уму непостижимо!
Вокруг смешение разных цветов, проносятся метеорами вспышки, как будто сам воздух стал видимым и осязаемым. Но ветра не было, как будто не летели два всадника на красном жеребце, а просто висели в воздухе, а мимо них неслась та непонятная среда, исторгающая из себя вспышки, вздохи, шелест, мерцание огней и дальнее, еле уловимое, тяжёлое переливание неизвестно чего.
Жеребец Финиста, огненный Горай, легко перебирал в воздухе ногами, как будто мчался по земле, но не было впереди ничего, к чему он мог бы стремиться.
— Откуда ты знаешь куда лететь? — спросил князя Лён — странно же здесь звучит голос: как будто угасает у самых губ.
— Желать, стремиться, хотеть, — отрывисто бросил тот.
В какой миг всё вокруг изменилось — Лён не понял, но вот мерцающее непонятно что куда-то исчезло. Момент перехода уловить невозможно, но внезапно открылась глазам обширное на первый взгляд пространство: красный конь с двумя всадниками на спине застыл посреди гигантской сферы, медленно переливающейся бело-голубым, словно по её поверхности текли облака. Расстояние до стен определить сложно — то далёким казалось оно, то близким: сфера как будто дышала. Но не это привлекло внимание Лёна: по всей поверхности сферы были открыты круглые зёвы. Некоторые казались неподвижными и глубоко-черными. Другие пульсировали и исторгали свет. Некоторые изрыгали из себя краткие языки пламени, которое тут же гасло. Из других сочились разного цвета дымы и тоже исчезали, словно прозрачный воздух внутри сферы тут же гасил всё, что роняли эти устья.
— Смотри, это входы в иные миры, — обведя вокруг рукой, сказал Финист, — Это место есть Граница Миров. На самом деле их гораздо больше, чем видишь входов. То, что открыто сейчас, есть близкая тебе необходимость — это значит, что в скором времени тебе может понадобиться посетить какие-то из этих миров.
Среди огромного пространственного пузыря висела крохотная пульсирующая, как сердце, точка — это два рыцаря сидели на спине у огненного жеребца. Без ветра развевались алые плащи, как будто реяли в невесомости, и яркие крылья адова жеребца неподвижно раскинуты, как будто удерживают хрупкое равновесие в этом странном месте.
— Нам туда, приготовься, — кратко обронил Финист и, не давая времени своему товарищу опомниться, рывком бросил своего коня к проходу, из которой вырывались языки багрового пламени.
Сфера оказалась даже больше, чем казалась — полёт Горая длился несколько минут, в течение которых отверстие медленно вырастало в размерах и наконец, приняло вид огромного смрадного зёва, откуда остро тащило гарью и несло горячим духом. Но тут Гранитэль, видимо, приняла меры и защитила своего рыцаря и его товарища — Лён почувствовал, как его охватило знакомое ощущение магической защиты, оно давало уверенность, вливало в него силы.
Огненный конь с низким рёвом пролетел в огромную смердящую дыру. Горай окутался пламенем, его крылья стали источать длинные языки огня, как продолжение огненного оперения, его пышный хвост превратился в длинную чешуйчатую змею с гребнями по верху, на голове выросли рога, а морда обрамилась роговыми пластинами — метаморф превратился в красного дракона!
Лён думал увидеть чёрную, выжженную поверхность другой планеты, какие именовались огненными мирами. Но увидел дикую и по-своему прекрасную картину.
Множество дымов вздымалось снизу и неровно восходило к мрачно-багровому небу, расписанному грузными, провисающими облаками: яростно-жёлтыми, синюшно-пламенными, глухо-чёрными. Клубящиеся столбы дыма, стройные дымки, свистящие пары, распухающие всеми цветами пухлые грибы, многослойные, перевивающиеся нитями, стелющиеся, ходящие воронками, взрывающиеся и пролетающие змеями — всё кругом было заполнено дымами. В воздухе носился запах гари и едкий серный дух, перебиваемый тяжёлыми битумными испарениями. В мутном, загаженном воздухе носился пепел, а внизу, среди дымов, пробивались языки пламени — что-то ещё могло гореть в этом выжженном мире!
Полёт огненного дракона над этим царством огня проходил высоко, метаморф облетал густые дымные столбы, искал места, где что-то можно было видеть. Внизу же, едва горячим ветром сносило тучи пепла, смещалась дымная завеса, открывался вид на землю: она горела. Сквозь непрозрачную пелену пробивалось пламя, текли огненные реки, собираясь из кораллово-изломанных огненных ручьев, тлела почва, горели камни. Иногда вздымались пылающие столбы, иногда взлетали снопы искр. Треск, гул и рёв.
Красный жеребец, которому подобная стихия была близка, радостно трубил, проплывая над равниной, испещрённой глазками тлеющих углей, над горами, которые изрыгали реки лавы и пускали шумные фейерверки, над ущельями, по дну которых текли тяжёлые, густые потоки расплавленных пород.
— Здесь нет ничего живого? — прокричал Лён в ухо Финисту — до того мешал шум.
— Есть! — крикнул тот, обернувшись, — В некоторых местах сохранились мхи! Есть и животные, только особенные! Мы сейчас доберёмся до места, где можно будет опуститься — Горай знает, куда летит! Там осмотримся и начнём поиск! Держись, дивоярец! Свалишься — камнем полетишь вниз!
— А я могу оборачиваться птицей!
— И не вздумай! — прокричал в ответ князь, — Забыл тебя предупредить: сгоришь, как тряпка! Защита Гранитэли положена на человека, а птица её лишается! У тебя крылья сгорят!
Да, лунный жеребец в такой стихии не выдержал бы и минуты! Только огненный дракон мог бы здесь летать.
Картина внизу несколько изменилась: дымы теперь полого стлались над землёй, воздух чуть очистился, и стала видна сама земля. Это оказалась равнина, заключённая между чёрными горами. Огня тут было меньше, только иногда прорывались из глубоких трещин языки пламени, да фонтанировали искрами гейзеры. Поверхность спекшейся в камень почвы местами выглядела покрытой серо-бурой плесенью — сверху не видно что это такое, может, осадки пепла. Прямо на эту равнину правил Финист, выискивая место для посадки.
— Вот это местный мох, — сказал Финист, едва дракон высадил своих всадников на относительно свободном от огня месте — искры хоть и долетали, но сквозь магическую защиту пробиться не могли.
Князь нагнулся и поскрёб рукой в перчатке в почвенной щели, он достал оттуда сухие бурые лохмотья — это был мох, единственное, что росло в этом гибельном и непригодном для жизни месте.
— Вот этим мхом, — сказал он, растирая в пальцах легко осыпающуюся массу, — питаются некоторые виды мелких ящериц.
Тут же попалась на глаза одна из таких ящериц — ничего не боящийся, маленький, хищный зверёк, одетый, как в латы, в прочную роговую чешую, выскочил откуда-то и принялся быстро выскребать когтистыми лапками мох из трещины. Тощий и длинный, он в один миг опустошил несколько щелей и тут же удрал.
— Здесь нет крупных животных, — поведал Финист, — они не выживут. А эти умеют находить щели и прятаться в них от огненных бурь. Те проходят порой лавинами и сжигают на своем пути все мхи — вот откуда в воздухе столько пепла.
Они пошли по земле, которая вздрагивала от внутренних толчков, обходили стороной маленькие жерла огнедышащих гейзеров. Финист выбирал дорогу там, где росло больше мхов — эти селились на наиболее безопасном месте. Он вёл своего товарища к пещере, которую обнаружил во время своих скитаний по диким стихиям — всё же он был огненный князь, потомок Саламандры. Ему, как и его коню, эта
