Юноша поднял голову и увидел занесенный меч за секунду до того, как он обрушился ему на голову. Руатайн обернулся, однако остальные уже скрылись в лесу.
Он посмотрел на мертвое тело.
– Идиот! Какая бессмысленная смерть. Руатайн обернулся и застыл в ужасе.
Таэ лежала на земле рядом со своей лошадью. Он бросился к ней и опустился рядом. Лицо девушки было очень спокойным, ее можно было бы принять за спящую, если бы не стрела с черным оперением, торчащая из груди. Крови почти не было. Руатайн протянул дрожащую руку к ее шее, чтобы пощупать пульс. Ничего… Он посадил ее, прижал к груди и принялся разговаривать с ней, не веря, что его прекрасная спутница мертва. Жизнь молодой, полной любви женщины украл мстительный мальчишка, даже не знавший ее.
Такого ужаса Руатайн еще не испытывал. Он закрыл ей глаза, гладя ее мягкие темные волосы, снова и снова щупал пульс, хоть и знал, что сердце не бьется. Потом он издал громкий крик, подхваченный лесным эхом. Солнце село.
Конн подъехал к крепости, темной громадой выделявшейся на фоне луны. Внизу он заметил одинокую всадницу. На ней был плащ с капюшоном, но капюшон упал, и на ветру развевались черно-серебряные волосы. Конн пришпорил коня и окликнул ее. Сначала она как будто не услышала, а потом обернулась и натянула поводья.
– Ворна, – сказал Конн, подъезжая к ней. – Так я и думал. Что привело тебя в Старые Дубы?
– Твой отец в опасности, – сказала колдунья и поведала ему о видении, пока они ехали вниз по холму.
– Ты думаешь, что Руатайн – старый медведь, а этот… Князь-Рыбак послал людей убить его?
– Так я истолковала видение. – Они продолжали приближаться к городу, и Конн обратил внимание, что она не улыбнулась и не сказала ему слова привета. Наверное, устала после длинной дороги.
– А видения всегда бывают такими… символическими? Волки, медведи, горлицы…
– Не всегда. Иногда я вижу очень ясно то, что не хотела бы. – Их глаза встретились на долю секунды, и Конн похолодел внутри. Она знала.
– Я больше так не буду, Ворна, – тихо сказал он, краснея.
– Твоя жизнь – это твое дело, Коннавар. Не мне тебя судить.
– И все же ты судишь.
– Да, – вздохнула она. – Твоя жена – чудесная женщина и заслуживает большего. А сейчас она скорее всего ждет…
Ворна умолкла, а потом резко натянула поводья. Лошадь остановилась. Коннавар в недоумении посмотрел на нее, потому что женщина неожиданно сгорбилась и покачнулась в седле. Юноша протянул руку, чтобы помочь ей, но она оттолкнула его.
– Нет! Не трогай меня, Конн! О нет!
– Что такое?
Она посмотрела на него, и глаза ее были полны скорби.
– Я не совсем… поняла видение. – Ворна спешилась и едва не упала, потом прошла шатаясь несколько шагов и села у края дороги.
Конн быстро спрыгнул с коня, подбежал к ней и схватил за руку.
– Говори! С Большим Человеком что-то случилось?
– Нет, но горлица умерла.
– Я знаю, ты говорила. Лев ударил ее лапой. Что случилось с Руатайном? – Он слегка встряхнул ее, но она продолжала молчать, собираясь с силами. Конн понял это и, хотя терпение не относилось к числу его добродетелей, молча ждал. Ворна посмотрела на него, а потом взяла за руку.
– Я не знаю, как смягчить свои слова, Коннавар. Горлицей была Таэ. Она ехала с Руатайном, и на них напали. Сердце ее пронзила стрела.
Он услышал, что она сказала, но в словах этих не было смысла.
– Таэ поехала с Руатайном, и ее ранило? – спросил юноша.
– Она мертва, Конн. Мертва.
– Не может быть! Ты ошибаешься. Я обещал ей поехать кататься. Она сердится на меня. Вот и все. Перестань говорить всякую ерунду. – Руки у него тряслись. – Ты пытаешься наказать меня за Ариан? Так ведь?
Она покачала головой и с трудом встала на ноги.
– Я часто бывала жестока, Коннавар, но не настолько. Руатайн везет ее тело в Старые Дубы.
Конн поднялся пошатываясь. В голове у него шумело, а тело не слушалось. Из глубин памяти пришли слова:
«Все, что я имею право сказать – выполняй свои обещания, даже самые маленькие. Иногда маленький камушек обрушивает лавину, а что-то ничтожное оказывается безумно важным.
– Я всегда держу слово, маленькая рыбка.
– Запомни, Конн, не важно, насколько оно незначительно».
– Не важно, насколько оно незначительно, – пробормотал Коннавар, упал на колени и закрыл голову руками.
