Ворна опустилась рядом и обняла его за плечи.
– Пойдем встретим ее.
– Я нарушил обещание, Ворна. Я нарушил его.
– Пойдем, – сказала она, помогая ему подняться.
Князь-Рыбак сидел за столом вместе с сыновьями, ужиная. Царило почти полное молчание, и князь пил кубок за кубком крепкий эль.
– Значит, виры не будет, – сказал Ворт, старший сын. Князь-Рыбак посмотрел в кубок и дернул плечом. Потом бросил взгляд на сына. Тот был явно разочарован и выглядел очень недовольным. Князь снова вздрогнул и оглядел всех сотрапезников. Сыновья. Некогда он питал много надежд относительно их будущего, думал, что они вырастут сильными людьми, гордыми воинами паннонов. Однако сильными их не назовешь. Да, мускулов у них достаточно, но живут они в его тени. Он снова осушил кубок. Эль вызывал меланхолию. Он снова посмотрел на Ворта.
– Как ты мог толкнуть его? Мы не хотели убивать девушку!
– Получалось нечестно, щенок целился прямо в него. Я толкнул его, чтобы он промахнулся. Ты же не хотел, чтобы Руатайн погиб. Ты хотел получить еще несколько коров и лошадей. Стрела могла полететь куда угодно. Нам просто не повезло.
– Но она полетела не куда угодно! – отрезал Князь-Рыбак, допивая эль. Один из светильников замигал и погас, и в зале стало еще темнее. Младший сын подошел и снял светильник со стены.
Князь хотел наполнить кубок, обнаружил, что кувшин, стоящий рядом, пуст, и поднялся на ноги. Он принадлежал к породе некрасивых здоровяков.
– Умереть должен был только молодой дурак, – прорычал он и швырнул кубок о стену. Потом взял пустой кувшин, прошел через зал, наполнил его из бочки, поднес к губам и сделал долгий глоток. Янтарный напиток потек по седой бороде и намочил тунику. На душе было тяжело, сердце сжимал страх. Нарушил ли он свой гейс? Непонятно. А прорицательница Маггриа уехала из поселения тем утром, когда молодой дурак ушел с луком. Никто не знал куда. «Да не разобьет ни одно из твоих деяний сердца женщины». Всю жизнь он смеялся над этим предсказанием. Он был некрасив в детстве и не стал лучше, когда вырос. В таких не влюбляются. Жена вышла за него замуж только из-за его титула и никогда не испытывала к нему теплых чувств. С другой стороны, он к ней тоже. Она родила ему пять крепких сыновей, а потом объявила, что хотела бы жить в домике в горах. Князь-Рыбак удовлетворил ее желание, и жена исчезла из его жизни. Откровенно говоря, он и не думал о ней скучать.
А теперь девушка лежит мертвая с сердцем, пронзенным стрелой, и лучника отправил он.
Нарушил ли он свой гейс?
В залу ворвался холодный воздух, и светильники замигали. Потом хлопнула дверь. Князь-Рыбак всмотрелся в сумрак. На пороге стояла высокая фигура, держащая в руках меч, что блестел в свете ламп. Четверо сыновей разговаривали между собой и не заметили чужака.
– Во имя Тараниса, кто ты такой? – вопросил Князь-Рыбак, ставя кувшин на стол и выходя навстречу вошедшему.
Младший сын, Алар, шел с наполненным светильником, чтобы повесить его на место.
– Я смерть твоего дома, – проговорил незнакомец. Алар спокойно подошел к стене с горящим светильником.
Воин сделал три шага, сверкнул серебряный клинок, и голова мальчика полетела с плеч. Оставшиеся сыновья вскочили и бросились к своему оружию, стоящему у дальней стены. Трое схватили мечи, четвертый копье. Князь-Рыбак замер на месте. Тело младшего сына упало за стол, но голова покатилась по устланному соломой полу, и теперь мертвые глаза смотрели на отца. Светильник, который держал Алар, пролил на деревянный пол горящее масло, и пламя начинало разгораться.
Воин издал боевой клич и бросился навстречу другим сыновьям. Князь-Рыбак, шатаясь от выпитого эля, подошел туда, где начинал разгораться пожар, и попытался затоптать огонь, но пламя уже весело пожирало солому, распространяясь по залу с бешеной скоростью. Князь обернулся и увидел, что еще два сына лежат на полу, истекая кровью. Ворт попытался ударить противника копьем. Тот отступил в сторону и вогнал клинок по рукоять ему в живот, а потом еще раз – в сердце. Старший сын князя закричал от боли.
Князь-Рыбак, потрясенный, смотрел на смерть своих детей. Потом незнакомец повернулся к нему.
– Я не знаю тебя, – бормотал несчастный правитель. – Я не знаю тебя.
Когда воин подошел ближе, князь увидел, что у него странные глаза – один светлый, другой темный. Убийца остановился перед ним. За спиной пламя все разгоралось, и древесина потрескивала вовсю. Огонь бросал отсветы на лицо незнакомца, и тот казался демоном.
– Кто ты?
Ответа не было. Меч ударил князя в живот. Тот упал на колени, чувствуя, что внутренности выпадают из распоротой брюшины. К его счастью, следующим ударом клинок отсек ему голову.
Сняв со стены светильник, Коннавар вышел в ночь. Ветер дул ему в спину. Он окинул взглядом спящую деревню. Подойдя к ближайшему дому, Конн плеснул масла на деревянную стену и поджег ее. Ветер раздувал пламя, и горячие угли перелетали с одной соломенной крыши на другую. Вскоре несколько хижин ярко пылали. На улицу начали выбегать люди. Коннавар двинулся им навстречу и принялся рубить мечом направо и налево. За его спиной пламя вырвалось из распахнутой двери Длинного Зала, а потом начало пробиваться сквозь крышу. Деревню охватила паника – Коннавар бесшумно двигался среди пылающих домов, убивая всех, кто оказывался рядом. На него бросились два юноши, вооруженные топорами. Он убил обоих. Народ начал убегать в горы.
Конн убрал меч в ножны, взял окровавленными руками вилы и кинул горящую солому на еще не тронутый пожаром дом. Потом принялся ходить по деревне, поджигая строения, пока наконец все поселение не превратилось в, огромный костер. Он не раз обжегся, а потом на нем загорелся плащ. Коннавар отбросил его в сторону и побежал к причалу, у которого стояло несколько рыбацких лодок. Поджечь их оказалось труднее, и ему пришлось почти час таскать горящую солому.
