его сердце тоску по родным лесам. Вспомнив о них, он вспомнил и Чарис, с улыбкой несущую ему обед. Харад помрачнел, мучимый горем и яростью.
— Милях в двух впереди, — сказал ему Ставут, — эта тропа выходит на старую дорогу. Если они решат разделиться, то один из отрядов пойдет здесь.
Харад предпочел бы драться вместе с Легендарными, а не зверями. Он все еще к ним не привык и восхищался Ставутом, который расхаживал среди них, хлопал их по бокам и отпускал шуточки, которых звери, по мнению Харада, все равно не понимали. Сейчас они подремывали, растянувшись на солнцепеке. Ставут зевнул и поскреб отросшую бороду.
— Ты знаешь какие-нибудь истории про Друсса? — спросил его Харад.
— Знаю, только ведь это все сказки. Он был женат на принцессе. Ее выкрали из дворца по наущению чужеземного короля, который в нее влюбился. И увезли за море, но Друсс отправился за ней и вернул назад.
— Рассказчик из тебя аховый, — заметил Харад.
— Древняя история меня, признаться, мало интересует. Он еще, кажется, дрался с повелителем демонов — или с кем-то таким.
— И почему это все герои женятся на принцессах?
— Ну, на то они и герои. — Ставут посмотрел на тропу впереди. — Хоть бы они не пошли по этому перевалу.
Шакул вдруг вскочил, поднял голову и раздул ноздри. Другие звери тоже зашевелились, и Ставут выругался.
— Твое пожелание не исполнилось, потому что ты плохо рассказываешь, — сказал ему Харад.
— Много джики. Скоро здесь, — сообщил Шакул.
— Сколько их? — спросил Ставут.
— Большая стая.
— Больше нашей?
— Много раз больше.
Ставут опять ругнулся и вытащил кавалерийскую саблю, которую дал ему Алагир.
— Ты бы держался подальше от драки, — посоветовал ему Харад. — Если не умеешь пользоваться этой штуковиной.
— Очень смешно, — процедил Ставут. Шакул снова понюхал воздух и сказал:
— Не все идут.
Тропа, ведущая вниз, имела в ширину двадцать футов. Справа от нее высился отвесный утес, слева зияла пропасть.
— Шак, — сказал Ставут, — надо выкатить побольше этих больших камней на край обрыва.
— Камни?
Ставут подошел к большому валуну и притворился, что толкает его.
— Будем скатывать их вниз, на врага. Взяли, ребята! — закричал он. Шакул тоже налег на валун, но тот не сдвинулся с места.
— Не идет, — сказал джиамад.
— Надо всем вместе. Грава, Железный, Уголь, сюда! — Те пришли на подмогу, и камень медленно покатился вперед. — Теперь осторожно, — предостерег Ставут. — На самый край. — Харад тоже приложил свою силу, и они установили валун в нужном месте. Вскоре защитники подкатили к началу тропы целый ряд огромных камней и стали ждать.
Далеко внизу показались первые вражеские джиамады. С ними был офицер на пегом коне. Ставут приказал своей стае отойти назад, но опоздал, и офицер их увидел. Он махнул рукой, и джиамады ринулись вверх по склону. Все здоровенные, как Шакул, и еще громаднее, вооруженные железными палками. Харад насчитал больше сорока, и бежали они очень быстро. Офицер тоже не отставал. Он обнажил саблю, и черный плащ реял у него за спиной.
Когда они добежали до середины склона, Ставут взревел:
— Толкай!
Шакул и другие скатили за край первый валун. За ним последовали второй и третий. Первый остановился шагов через десять, но второй покатился дальше, набирая скорость. Шакул с Гравой бросились к застрявшему первому, столкнули его с места и мигом вернулись назад.
Теперь уже пять камней катились вниз, подскакивая на ходу. Один из них ухнул в пропасть задолго до встречи с врагом, другой ударился об утес и остановился, но три других неслись прямо на джиамадов. Те, заметив опасность, повернули назад. Офицерский конь стал на дыбы. Валун угодил прямо в него и скинул в обрыв.
Офицер успел освободить ноги из стремян и спрыгнул с обреченного скакуна.
Харад следил за ними сквозь поднятое обвалом облако пыли. Не меньше десяти джиамадов свалились в пропасть или были раздавлены. Остальные строились для новой атаки. Офицер, потерявший свой шлем с плюмажем, взмахнул саблей, указывая наверх, и звери снова рванулись по склону.
Стая Шакула ждала их. Ставут стал в середине, Харад рядом с ним.
— Ненавижу драки, — сказал Ставут.
