что-то зашуршало. Харад с новым вздохом отошел к ближнему дереву и прислонился к нему, выжидая.
Из кустов вылез первый братец, бородач Гарик. В руке он держал деревяшку длиной фута три — топорище, разглядел Харад. За ним последовали Латар и Васка. Тучи разошлись, выглянула луна. Братья застыли, не шевелясь. Потом Гарик показал своим топорищем на разостланное под дубом одеяло Харада. Тут Харад почувствовал, что этой ночью не хочет никому ломать кости, и вышел вперед.
— Чудесная ночь, — сказал он. — В такие ночи чувствуешь, что жить хорошо. — Братья стояли разинув рты. — Вы когда-нибудь думали о желудях? — продолжал Харад, подходя к ним. — Если дуб вырастает из желудя, а желуди растут на дубу, как тогда вырос первый дуб?
— Желуди? — пробормотал Латар. — Что ты тут толкуешь про желуди?
— Вы ко мне пришли? — задал встречный вопрос Харад.
— Да нет, мы так... погулять хотели, — промямлил струхнувший Васка.
— А-а. — Харад положил свою ручищу ему на плечо. — Ночь в самый раз для прогулок. Столько звезд. Вы когда-нибудь задумывались о звездах?
— Боги, что это с ним? — спросил Гарик Латара. Тот попятился прочь.
— Не бери в голову, Гарик. Пошли отсюда. Гарик стоял а задумчивости, опустив топорище.
— Мне сдается, что...
— Сказано, не бери в голову!
Братья скрылись во мраке. Харад, хмыкнув, вернулся на свое одеяло и заснул крепко, без сновидений.
Скилганнон, несмотря на многочисленные провалы в памяти, понемногу обретал себя. Ему вспомнились детские годы в Наашане, смерть отца, Декадо Огненного Кулака, вспомнились его опекуны: добрый лицедей Гревис, воспитавший его, и супруги, Спериан с Молаирой. Вспомнил, как они погибли от руки Бораниуса, вспомнил свою встречу с принцессой Джианой и долгие битвы за то, чтобы вернуть ей трон.
Он вспомнил, как умерла Дайна, его жена, и как он отправился искать Храм Воскресителей, место, окутанное тайной и мифами. Он поставил себе целью найти храм, чтобы вернуть Дайну к жизни, но память о годах этих поисков оставалась туманной. Отдельные сцены мелькали перед глазами так быстро, что разум за ними не поспевал. Старец в багряных одеждах... высокий зал со стенами из мрамора и металла... огни, загорающиеся на стенах сами собой.
Эти обрывки памяти сверкали у него в голове, как разбросанный жемчуг. Многие из них относились к войнам, сражениям, к долгим путешествиям по суше и морю. Он помнил могущественного полководца, на стороне которого сражался... как же его звали? Ульрик. Хан Волков.
Выйдя на балкон, Скилганнон сделал глубокий вдох и начал свою разминку. Ставшие послушными мышцы легко приняли позу Орла: левая ступня зацепила правую лодыжку, левая рука обвила поднятую правую, тыльные стороны ладоней сложились вместе. Он стоял неподвижно, сохраняя безупречное равновесие. Когда-то это упражнение вселяло в него покой, но сейчас этого не случилось.
«Мне не следует быть здесь, — думал он. — Я прожил свою жизнь и умер. Мой путь завершен».
Из-за груды камней на него бросилось чудовище — все в чешуе, как змея, но с лицом человека. Оно метило мечом в его шею. Он отшатнулся, выхватил Мечи Дня и Ночи и убил демона, но на место убитого подоспели другие...
Память прошила его, как молния.
Нет, не завершен еще его путь. Он блуждал в Пустоте тысячу лет, как сказал Гамаль. Дрожь берет, когда вот так вспомнится вдруг эта бездушная серая пустыня. «Бездушная?» — усмехнулся он. Как бы не так. Чего-чего, а душ там хватает — таких же грешников, как и он, Скилганнон Проклятый.
Солнце сияло на чистом голубом небе, и наполняющий легкие воздух почти помогал ощутить сладость жизни.
«Зачем я здесь? — думал он. — Если Пустота была карой, то это, должно быть, награда — но за что?»
В дверь постучали, и он вернулся в комнату. Вошел Ландис Кан — с улыбкой, за которой скрывалось какое-то беспокойство.
— Как дела, друг мой?
— Хорошо. Не бросайся так легко словом «друг», Ландис. Дружба либо дарится, либо заслуживается.
— Да, ты прав. Извини.
— Тебе не за что извиняться. Гамаль говорил, что мне следует встретиться с кем-то — что с этим связана какая-то тайна.
— Это так. Лошади уже ждут нас.
— Долго ли туда ехать?
— Около часа.
— Может быть, лучше пойти пешком? Ландис усмехнулся и сразу помолодел.
— Ты заметил, что верхом я езжу не слишком умело? Я охотно прогулялся бы пешком, это верно, но на сегодня у меня много дел. Так что придется трястись в седле и набивать себе синяки.
Полчаса спустя они уже ехали в сторону горной вырубки.
— Кто он, этот загадочный человек? — спросил Скилганнон, когда лошади, добравшись до ровного места, пошли шагом.
