– У сэра Флориса была – он ученый воин, при университете целых два года провел. Прав на эту землю у него не было – король обещал в будущем даровать их, если клятву сдержит, так что рыцарь он безземельный. Наследника тоже нет – весь род на Бакае остался… Раз вы принимаете его людей под свою руку, имеете право на все возимое имущество сэра Флориса – книги и карта ваши.
Жаба мгновенно активировалась и начала подстрекать немедленно проверить, досталось ли нам что-нибудь поценнее трех столов и избы. Не стал ее ограничивать:
– Пойдем – на карту взглянем.
* * *
Арисат провел меня в отдельную комнату избы Флориса – попасть в нее можно было через тамбур. Здесь хранилось наиболее ценное имущество рыцаря: на стенах развешано оружие и части доспехов, на полу стоят три сундука. В самом большом – одежда и связки ценных шкур; в том, что поменьше, – мешочки со специями, посуда и запечатанные кувшины с дорогими винами; в третьем, самом маленьком, – несколько пергаментных книг, связка свитков, лакированная деревянная шкатулка.
Пока Арисат возился со свитками, жаба принудила меня раскрыть шкатулку. Два мешочка: один, побольше, набит медными и бронзовыми монетами; второй – серебряными. На дне несколько золотых кругляшей и серебряная цепь грубой работы. Без понятия, много здесь ценностей или мало, а спрашивать нежелательно – с головой выдам свою полную некомпетентность.
Перевел взгляд на оружие. Сэр Флорис в этом вопросе был настоящим маньяком: десятка два разнообразных мечей и топоров, четыре булавы, шипастый шар на длинной цепи, какой-то шест, украшенный пучком бритвенно-острых серпов, несколько кинжалов и ножей устрашающего размера. Увидев, куда я посматриваю, Арисат пояснил:
– Сэр Флорис почти всю замковую оружейную смог вывезти. Многое раздал своим воинам, часть продать пришлось, но осталось еще немало. Вы подберите себе что-нибудь – дурных клинков он не держал, а вам с пустыми руками ходить негоже.
– Карту нашел?
– Вот, смотрите.
Я посмотрел. Посмотрел еще раз. Покосился на Арисата. Нет – похоже, он не издевается. Или я дурак, или он – это ведь не может быть картой. Простая горизонтальная линия на всю длину развернутого листа, вдоль нее под сотню стрелок, направленных в разные стороны, и куча надписей. Увы – не понимаю ни слова: знания письменности себя не проявили. Или прежний хозяин тела был необразован, или использовать их невозможно.
Так, думай, Дан… Думай. Стрелки – к чему здесь все эти стрелки? Такие можно встретить и на земных картах – указывают направление на север. Предположим, здесь у них аналогичная функция. Бред – не может север быть в разных сторонах. И что это за рябь ниже линии? Похоже на стилизованные морские волны… Береговая линия? Возможно. Опять бред: если это карта обширного региона, то невозможно представить ровную береговую линию такой протяженности. Должны быть заливы, бухты, мысы, полуострова. Стоп! Стрелки! А ведь все просто – они показывают угол между береговой линией и направлением на север или иную сторону света. Вот какой я умный – догадался. Все просто: плывет корабль – и при виде ориентира проводится измерение. Описание ориентира наносится на карту, над стрелочкой. В итоге получается такая вот ровная линия. Неужели здешние картографы не доросли до полноценных карт? С этой ведь работать очень неудобно. А не умея читать, вообще невозможно…
– Арисат, буквы корявые очень, почти ничего не понимаю. Нет ли другой карты?
– Нет – эту сэр Флорис сам нарисовал, переписав у главного кормчего, который нас сюда привез. Давайте я прочту – его почерк хорошо понимаю.
– Подожди – надо бы мне подписать своим почерком, чтобы без тебя понимать мог.
– Вот, держите, – Арисат протянул тонкий свинцовый стержень, заточенный с обеих сторон. – Подойдет или чернила развести?
Карандаш не впечатляет, но вряд ли у меня получится достойно писать гусиными перьями – опыта нет, так что не стоит позориться.
– Сойдет. Так что вот здесь написано?
– Треглавая скала на высоком холме. К западу от холма в море впадает ручей. Вода в нем хорошая.
– Ясно. А здесь?
– Руины. До погани тут стоял город. Приставать опасно: по слухам, много убежищ в округе.
Вскоре я на русском продублировал все записи. Делал это с дальним прицелом – сравнивая с местными буквами, можно вывести здешний алфавит и самостоятельно изучить письменный язык. Да и полноценная карта нужна – попробую это убожество перерисовать на привычный лад. Продиктовав последнюю надпись, Арисат взмолился:
– Отпустите ненадолго – надо людям хоть поведать, что уладили с вами дело. А вы пока оружие себе подберите. Потяжелее лучше – чтобы рубило хорошо. Погань надо рубить до костей, а лучше сразу разваливать. Хотя чего это я вас учить вздумал… Я бы как раз учился и учился, только нельзя этого показывать:
– Ладно, займусь оружием.
– Я быстро вернусь – только к пристани сбегаю, а потом назад: гляну, что подберете.
Арисат ушел чуть ли не с низкого старта, а я, поднявшись с сундука, мрачно окинул взглядом арсенал. Выбрав серьезного вида топор, снял со стены, подкинул в руках. Представил, как делаю им взмах, после чего разрубаю напополам тушу той когтистой ночной твари. Представил: тварь, пока я замахивался, вспорола мне брюхо и неспешно заплела вывалившиеся кишки в косичку. Нет, топором я дрова рубить умею, не более.
Что по мечам? Фехтованию клинковым оружием меня учили серьезно – каждый день по часу, а то и больше, в течение почти трех месяцев. Меня это удивляло своей нелогичностью – ведь если попаду в мир, где такое умение актуально, вряд ли дело дойдет до попытки создать резонатор. Взял первый, самый здоровенный меч. Таким, пожалуй, главное попасть – коньки откинет все живое. Только вот работать им не легче, чем управляться с тем топором, – будто тяжелый лом расплющили и кое-как заточили. Будь у меня прежнее тело, даже тогда быстро таким не взмахнешь, а с нынешним и думать нечего.
Начал перебирать мечи попроще. В итоге остановился на парочке – не слишком короткие, и работать ими уже возможно. Хотя все равно дискомфортно – не хватает им легкости.
Заметил за сундуком с одеждой неподъемную связку оружия, по какой-то причине не попавшего на стену. Причину установил сразу: или ломаное, или голые клинки без рукоятей, или иззубренные о что-то твердое. Но все равно развязал, со звоном рассыпав по полу.
Почти сразу заметил странное – два меча вполне целые на вид. Очень тонкие, чуть изогнутые, с односторонней заточкой, длинными рукоятями, увенчанными шарами противовесов. Почему Флорис их на стену побрезговал вывесить?
Попробовал – короткий отложил сразу, а тем, что подлиннее, заинтересовался. Для моей руки почти идеален – махать таким одно удовольствие, особенно если укоротить его чуть-чуть. Сталь непростая – узорчатая. Похоже, булат мне ковать не придется – здешние кузнецы и без меня много чего умеют. Опять взялся за короткий – и опять отложил. Нет, длинный лучше. Загрохотали каблуки по дереву, на пороге появился Арисат:
– Ну как, сэр Дан, подобрали себе оружие?
– Да – вот.
– Матийский свинорез? Сэр Дан, дело ваше, да только смешной это ножик – легок больно, чтобы на погань с ним идти. Матийцы такими на дуэлях рубятся, шрамы красивые зарабатывая, – у них если на морде рубца нет, то не мужик, значит. А кроме них никто такого не пользует. Сталь у них загляденье – это не отнять, а в остальном дрянь. Против погани надо такое, чтобы дрова кололо, – тогда дело будет. Вон, двуручник бакайский возьмите – с вашей длиной рук не удар выйдет, а загляденье. Развалите на две
