– Да, – прохрипел на грани слышимости.
– Вы сильно заболели – лекарка говорит, лежать вам надо. Но не волнуйтесь – довезем вас до королевства. Карта епископа не врет – и городок на ней указанный видели, и дорогу, и озеро. Правильно идем – не собьемся.
– Пи-и-и-ить… – как трудно выговаривать длинные слова.
– Потерпите – уже за лекаркой послали. Сами опасаемся – вдруг вам простой воды нельзя.
Трея подоспела быстро – холодная рука ощупала лоб, оттянула веко, продемонстрировала все ту же синекожую личину, подержала руку на шее.
– Ну что с ним? – не выдержал Арисат.
– Горит весь, и белки покраснели. И сердце сильно быстро бьется. И пот нехороший. И смотрит странно…
– И что с этого?
– А болен он.
– Трея! Это и так знаю! Когда поднимется?!
– Может, и никогда…
– Да ты что!
– А что я?! От такого огня можно и совсем сгореть. Льдом бы его обложить, да где ж его взять… Мокрые тряпки – не то… Вон, зубы стиснул – плохо ему совсем.
– И что делать?
– А не знаю – не ведаю, что за болезнь такая. А как лечить то, чего не понимаешь?!
– Ну ты попробуй – кто же, кроме тебя. Он еще и пить просил только что.
– Дам ему зелья сонного – раз пить просит, то тело примет. И тряпками мокрыми будем обкладывать – иначе точно сгорит. Йена пусть возле него сидит – меняет. А если в себя придет, опять напоит зельем – спать ему сейчас надо больше. Только Тука не подпускайте – он его брагой напоит, или чем похуже. Вон что с птицей говорящей учудил – до сих пор кверху лапками валяется в углу… как бы не сдохла от такого пьянства.
– Он у меня плетей допросится!
– Вот и верно – попугай в трезвости должен быть, чтобы погань чуять. Сэр страж, приоткройте рот: это вкусненькая такая сладенькая водичка… вам от нее хорошо-хорошо будет. Отключился я, наверное, не успев добить кружку до конца.
* * *
Вроде бы через некоторое время опять проснулся. Самочувствие при этом не улучшилось.
Вроде бы Йена задавала какие-то вопросы, но сил не было ни ответить, ни понять, чего она от меня хочет.
А потом опять прохладный край кружки, горькая гадость в глотку и мертвый сон.
* * *
«Продолжение отчета добровольца номер девять. День десятый. Сегодня ничего не курил, но глюки дивные. Похоже, началось отторжение души от тела – иммунная реакция на ментальном уровне. Ловите мою матрицу между мирами и запихивайте куда угодно – согласен даже на тело свиноматки. Очень уж жить хочется. Если не поймаете – все отчеты, кроме последнего, сохранились в памяти попугая. Информация в его голове легко активируется с помощью алкоголя. P.S. Много не наливайте».
Глава 15 Бонусы! Бонусы?..
Придя в себя, поначалу заподозрил неладное – ни боли, ни ломоты в суставах, ни дикой жажды. Умер, что ли? Отмучался? Вряд ли – мертвое тело не должно так сильно мечтать сходить в кусты по неотложному делу.
Открыл глаза – ни боли, ни овального туннеля вместо поля зрения, ни синих морд. Солнце несмело освещает верхушки сосен над головой – или утро, или вечер… не разобрать. Лежу на чем-то умеренно мягком, причем мир не раскачивается – если это по-прежнему повозка, то мы никуда не едем.
Пошевелил руками – на месте, ноги – аналогично. Ни боли, ни каких-либо неудобств. И вообще чувствую себя как никогда бодрым и здоровым.
Рискнул сесть. Опять обошлось без проблем. Где я? Как и предполагал – в повозке. С одного бока возвышается двухъярусная клетка с курами, с другого жердевой тележный борт, используемый спящим Зеленым в качестве насеста. Подо мной толстый слой соломы и веток с вялыми листьями. Лошадь не запряжена, но оглобли до земли не склонились – лежат на задке следующего тарантаса.
Все ясно – ночной привал с обязательным кругом из повозок. Если мне не померещился тот разговор мужиков, получается, я, завалившись под иву позавчера, провалялся весь день – и лишь на утро следующего поднялся. А может, и не следующего… Неплохо поспал…
В кусты хотелось очень сильно, но куда подевались сапоги, понять не мог. Кольчуги тоже нет – только простая рубаха и штаны. Да зачем мне обувь – я и босиком передвигаться умею.
Спустился на землю, направился в сторону ближайших кустов. Из-за толстой сосны выглянул ополченец с луком наготове, покосился на меня, ничего не сказал. А может, и сказал, но не мне. По возвращении столкнулся с целым комитетом по встрече: Арисат, обозный старшина и Трея.
– Утро доброе, сэр страж, – настороженно поприветствовал воин. Ответить не успел – перебила лекарка:
– Не мешайте – мне надо осмотреть его. Сэр страж, присядьте на бочонок. Или можете назад лечь – я помогу вам забраться.
– Лучше сяду – належался уже.
– Дайте-ка…
Трея потрогала лоб, проверила пульс, заглянула в глаза, заставив раскрыть рот, изучила вываленный язык. Потом крутила пальцем, приказывая на него смотреть, и напоследок болезненно прощупала какую-то точку у бицепса, отчего рука в локте конвульсивно дернулась.
– Сэр страж, голова не кружится?
– Нет.
– Ничего не болит?
– Нет.
– Пить хотите?
– Хочу.
– А есть?
– Тоже хочу.
– Арисат, сэр страж здоров!
– Ты же вчера говорила, что он при смерти.
– Мало ли что я говорила вчера – сегодня он здоров.
– Удивительные дела… Сэр Дан, мы вас уже хоронить почти собрались. Совсем плохо с вами было.
– И что хоть было?
– Да нашли вас на берегу реки без памяти. Думали сперва, что вы просто спите, но когда даже от шума переправы не зашевелились, подняли тревогу. Вы вообще будто умерли – совсем вялые и еле дышали.
