был нарисован: наверняка в ней много чего интересного по этому поводу написано. И когда только время на все найти…
Вот не первый раз замечаю – стоит о ком-то подумать, как он тут как тут. Конфидус, подъехав, кашлянул:
– Дан, там, дальше, полегче дорога пойдет – без грязи. Местность повышается, почва постепенно станет каменистой, сухой; и так уже до самой границы.
– Странно – я думал, что к ней понижение пойдет: к реке.
– Верно, реки внизу текут всегда: на вершинах гор их пока никто не встречал. Но там не понижение – обрыв настоящий. К самому берегу спускается. Трудно придется – дорог почти нет, как и спусков удобных. Местами не то что с телегой – пешими не пройдем.
– Проводник нужен… Вы так говорите, будто бывали там.
– Я не бывал, но брат Аршубис был.
– Хорошо местность знает?
– Давно это было, да и не сильно он по этой стороне ходил – отряды наемников долго в опоганенных землях не любят задерживаться. Говорит, оба брода знает и тропы к ним помнит.
– И как там тропы?
– К большому с этим все отлично: две дороги есть – телеги по ним легко пройдут. А вот к малому броду телеги не протащить – заросший склон, с узкими тропами, оврагами, спусками крутыми.
– Нас это устраивает – нам как раз большой брод и нужен.
– Да, удобно. Лишь бы королевские солдаты не сплоховали – не доверяю я этим разукрашенным бездельникам. Знал бы ты, что солдат нет, – не так бы запел…
* * *
Предсказание епископа сбылось – тропа и дальше вела наверх, почва становилась все более каменистой, и, несмотря на непрекращающийся дождь, в серьезную грязь мы вляпывались нечасто. И вообще, судя по уцелевшим местами столбикам, продвигались мы сейчас по древней дороге – кое-где даже остатки кюветов и насыпей встречались, что облегчало путь. Неудивительно – холмы справа и слева все выше и выше становятся, так что путникам и в прежние времена некуда деваться было: только меж гряд идти.
С ночлегом крупно повезло: под вечер встретили древние развалины. Остатки казарм, каменной крепостной стены, башен. Все в ужасном состоянии, без крыш, но для оборонительных целей сгодится. Одно неудобно – воды не нашли. Наверное, раньше здесь пользовались колодцами, да только засыпало их давно. Не страшно – парусину с фургонов использовали для сбора дождевой влаги: вместе с запасами на приготовление ужина хватило, а скотине и грязной лужи достаточно, за неимением лучших вариантов. Закрыли все проходы телегами, развели из сырятины дымные костры – устроились.
Ночью спал беспокойно. Нет, не из-за тварей: они нас сегодня беспокоить не стали. Донимала промозглая сырость – хоть мне, как белому человеку, на случай непогоды полагалось место под тентом повозки, спасало это слабо. Одежда вымокла, одеял не было, костер под боком не развести здесь. Тем, кто ночевал под телегами или просто под открытым небом, приходилось только соболезновать.
За ночь умерло двое раненых. Утром пришлось постараться, чтобы устроить достойный погребальный костер: деревьев в этих местах мало.
* * *
Чем дальше мы продвигались, тем больше встречалось следов человеческой деятельности. Остатки дорог, мостов, городков и деревень, каких-то карьеров, сторожевых башен на холмах, серьезная застава возле брода на помутневшей от дождей быстрой речушке. Почти полное отсутствие лесов – тоже красноречивый признак интенсивной антропогенной нагрузки: вывести деревья легко, а возвращаться на смытую почву они не спешат. Или люди ушли из этих мест не столь давно и время не успело за ними прибраться, или раньше местность была густонаселенной, в отличие от зеленой равнины.
Обоз двигался все так же медленно, и, потакая личному любопытству, я старался осмотреть все встреченные археологические достопримечательности. Дружинники в дозорах по возможности занимались тем же. Они в поисках кладов, а я – просто так (правда, мне не верили – так и норовили проследить, подозревая, что стражи видят золото на глубинах до пяти метров).
Наличие многочисленных следов горных разработок навело на мысль, что в прежние времена здесь располагался промышленный центр государства. Любая промышленность нуждается в сырье: глина, известняк, строительный камень, руды и прочее. Искать и разрабатывать все это проще в горных районах, а эту местность, хоть и с натяжкой, отнести к таким можно.
В полдень поравнялись со сплошной линией заброшенных карьеров – когда-то здесь вгрызались в землю очень серьезно. Заинтересовался: что же там могли добывать? Кто знает, вдруг в будущем пригодится.
Судя по следам, добывали железо – повсюду валяются камни ржавой окраски. Я невеликий знаток минералогии, но кое-чему научить успели, так что азы понимаю. Жаль: надеялся найти золотой или хотя бы серебряный рудник. На драгоценные камни тоже согласен. Не для пользы – просто интересно. Ведь железо – ерунда: ничего в нем авантюрного и ноль романтики.
Направился к оставленной внизу лошади, по пути прихватив из кучи щебня неожиданно увесистый булыжник. Черный, будто земли комок выглядит, а весит прилично. И следов ржавчины не заметно – видимо, не железная руда, хотя и не уверен.
Птиц, склонившись, подозрительно уставился на камень и как-то неуверенно зашипел. Ненормальная реакция…
– Что с тобой? Это ведь простой камень – не погань.
Зеленого не понять, конечно – он и на меня иной раз голос повышает, – но только сейчас ведет себя явно неадекватно. Может, мозги промочил? Хотя чего там мочить – клюв от затылка растет.
Поднял другой, первый попавшийся камень, протянул попугаю. Тот брезгливо отвернулся, чихнул, стряхнул воду с крыльев, грустно пожаловался:
– Винца бы сейчас горячего хлебнуть. Тоскливо здесь.
– Я тебе предлагал капюшон носить – так ты, дуралей, сам от него отказался. Так что скучай теперь под дождем, не жалуйся на жизнь. На-ка… Протянул попугаю первый камень – опять тихое шипение. Так, Зеленый реагирует именно на этот. Почему? Что не так?
Присев, положил камень на валун, расколол шишкой на обухе топора. Такая же черная масса, но на сколах пятнышки ржавчины проступили и какие-то зеленые вкрапления. Поднес к глазам, начал ковырять лезвием. Зеленый камешек легко раскололся на стопку пластинок. Выглядел он так, будто черная масса его пожирает, – или, наоборот, он ее. Что-то мне это напоминает… Блин, обучение последних месяцев было столь интенсивным, что в голове осталась каша из познаний в самых разных дисциплинах.
Странная растительность вокруг – то скудная, то неожиданно пышная; листья на ближайших кустах будто молью побитые – дырка на дырке, и пятна нездоровые; а попугай так и шипит на черный камень с включениями зеленой слюды. Зеленая слюда?!
Отбросил отколотый кусочек, будто это яд смертельный. Хотя, возможно, так оно и есть. Из-за все той же каши в голове не могу быть ни в чем уверенным, но вполне вероятно, что это очень нехорошая руда – похоже на те образцы, что мне показывали при обучении. Вариантов конструкции установки было множество – в зависимости от доступных материалов. Один из самых экзотических предусматривал использование металлического урана в сердечниках некоторых катушек. Все минералы урана в той или иной мере радиоактивны. Не знаю, насколько это опасно, но лучше сделаю отсюда ноги – о льготах для «чернобыльцев» я никогда не мечтал.
