– Ты начинаешь раздражать меня, щенок. Посторонись.
– Где мальчишка?
Откровение внезапно поднял руку, лошадь Агвайна шарахнулась, сбросив всадника на траву. Откровение пошел дальше.
– Хватайте его! – завопил Агвайн, и трое керлов, спешившись, ринулись вперед. Откровение повернулся к ним лицом и снова оперся на посох.
Теперь саксы приближались к нему с опаской. Посох точно копье ударил переднего в пах, и с придушенным криком он, уронив топор, упал на колени. Откровение отразил топор второго керла и ударом посоха в бородатый подбородок оглушил его. Третий оглянулся на Агвайна, ожидая распоряжений.
– Я бы дважды подумал, прежде чем пускаться в погоню за мальчишкой, – сказал Откровение. – Судя по тому, что я вижу здесь, вам было бы трудно справиться и с раненым олененком.
– Десять золотых монет, – сказал Агвайн, сняв с луки седла кожаный кошель и пересыпая монеты себе на ладонь.
– А, вот это другое дело, молодой хозяин. Мальчик сказал мне, что идет в Дубрис. Вчера я видел его на верхней тропе.
Агвайн ссыпал монеты назад в кошель, повернул лошадь и уехал.
– Другого от сакса я и не ждал, – сказал Откровение с улыбкой, поднял свой мешок и широким шагом направился на запад. Кормак затрусил рядом с ним.
– Я думал, ты сказал, что ты не воин.
– Это было вчера. А кто этот молодчик?
– Агвайн, сын Колдера.
– Он мне чрезвычайно не нравится.
– Как и мне. Если бы не он, Гриста был бы жив и сейчас.
– Как так?
– У него есть сестра, Альфтруда. Она обхватила меня руками, и ее братья накинулись на меня. Вот как это случилось.
– Детская ссора? Каким образом она могла повлечь за собой смерть человека?
– Таков закон. Мне не дозволено поднимать руку на жителей селения, даже чтобы защитить себя.
– Странный закон, Кормак. И он применяется только к тебе?
– Да. А далеко до Новиомагуса?
– Три дня пути. Ты когда-нибудь видел римский город?
– Нет. Там есть дворцы?
– Полагаю, для тебя найдутся. А когда мы доберемся туда, я куплю одежду для тебя и ножны для меча твоего отца.
Кормак посмотрел на седовласого странника:
– Почему ты так добр ко мне?
Откровение усмехнулся:
– Быть может, потому, что мне не нравится Агвайн.
Или же потому, что мне нравишься ты. Сам реши.
– Я нужен тебе для колдовства? Ты меня предашь?
Откровение остановился и положил руку на плечо Кормака.
– В своей жизни я совершал поступки, которые нельзя забыть или простить. Я убивал. Я лгал. Я обманывал. И даже убил своего друга. Мое слово прежде было крепче железа… но я и его нарушил. Так как же мне убедить тебя, что я не замышляю против тебя ничего дурного?
– Скажи это, – ответил Кормак просто.
Откровение протянул ему руку, и Кормак взял ее.
– Я не предам тебя, потому что я твой друг.
– Этого достаточно, – сказал мальчик. – А когда я буду выглядеть как раньше?
– Как только мы доберемся до Новиомагуса.
– Там твой дом?
– Нет, но я должен там встретиться кое с кем. Думаю, она тебе понравится.
– Девчонка! – уныло воскликнул Кормак.
– Боюсь, что так. Но не давай воли разочарованию, пока не познакомишься с ней.
4
Новиомагус был цветущим городом в устье реки, разбогатевшим на торговле с сикамбрами в Галлии, берберами в Африке и купцами в Италии, Греции, Фракии и Каппадокии. В Новиомагусе в старинных прекрасных римских зданиях и их убогих подобиях, выстроенных из песчаника и бревен, жило более шести тысяч горожан.
Кормак никогда еще не видел столько людей, сосредоточенных в одном месте, как теперь, пока они с Откровением петляли по узким, полным народа улочкам мимо базаров и рынков, лавок и торговых складов. Мальчику горожане в алых, зеленых, голубых, оранжевых и желтых. плащах казались королями. И узоры – клетчатые, слагающиеся из полос или завитушек, а то и охотничьи сцены – придавали еще большую нарядность этим плащам, туникам, рубахам. Кормак был ослеплен окружающим великолепием.
К Откровению подошла полногрудая женщина с крашеными рыжими волосами.
– Отдохни у Хельсии, – прошептала она. – Всего десять денариев.
– Благодарю тебя. У меня нет времени.
– У настоящего мужчины время всегда есть, – сказала она, и улыбка исчезла с ее губ.
– Так поищи настоящего мужчину, – ответил он, не замедляя шага.
Еще три женщины помоложе предложили свои услуги путникам, а одна так даже провела рукой по тунике Кормака сверху вниз – он отпрыгнул, весь красный от стыда.
– Не обращай на них внимания, Кормак, – сказал Откровение, сворачивая с улицы в проулок до того узкий, что они уже не могли идти рядом.
– Куда мы идем? – спросил мальчик.
– Уже пришли, – ответил Откровение, распахивая дверь и входя в длинную комнату с десятком столов, скамейками и стульями.
Там стояла духота и в стенах не было окон. Они сели за угловой стол, словно не заметив пятерых других посетителей. К ним, вытирая руки жирной тряпкой, подошел худой человек с острым, как у хорька, лицом.
– Подать еды?
– Эль, – сказал Откровение, – и каких-нибудь фруктов для мальчика.
– Есть апельсины, только сейчас привезли, – сказал хозяин харчевни, – да только они недешевы.
Откровение разжал руку и показал серебряную монету.
– И все? А то у меня жаркое готово.
– Ну так кусок для моего спутника.
– А как насчет женщины? У нас их тут три. Лучше ты не видывал. Почувствуешь себя с ними королем.
– Может, попозже. А сейчас принеси эля и апельсины.
Хозяин вернулся с обтянутой кожей кружкой и миской с тремя шарами – золотисто-желтыми, величиной с кулак.
– Очисть их от кожуры и съешь дольки под ней, – объяснил Откровение.
Кормак послушался и чуть не поперхнулся сладко-кислым соком. Он быстро расправился со всеми тремя плодами и облизал пальцы.
– Вкусно?
– Очень. Апельсины! Когда я стану мужчиной, то посажу их в своем поле и буду есть каждый день.
– Тогда тебе придется поселиться в Африке за морем, где солнце сжигает человеческую кожу, так что она становится чернее тьмы.
– А тут они расти не будут?
– Не выдержат зимних холодов. Что скажешь о Новиомагусе?
– Очень много шума. Я бы не хотел жить здесь.
