сомневаюсь, что Мэдлин все еще затевает интриги с королями и князьями, но маловероятно, что он способен погубить мир. А ты? При всей своей бесшабашности ты человек чести.
– Молек вернулся, – сказал Кулейн.
– Вздор! Ты обезглавил его в Вавилоне, его тело пожрал огонь.
– Он вернулся.
– Мэдлин согласен с тобой в этом?
– Я не видел Мэдлина уже шестнадцать лет. Но поверь мне. Дьявол вернулся.
– Прогуляемся по саду… если к тебе вернулись силы. Кое о чем следует разговаривать при солнечном свете.
Кулейн осторожно поднялся с ложа, но еле устоял на ногах от головокружения. Он глубоко вздохнул и справился с собой.
– Ты будешь испытывать слабость день-два. Твое тело подверглось страшнейшему напряжению в миг переброски, и ты попал сюда почти мертвым.
– Я думал, в Лансе хватит Силы.
– Возможно, ее хватило бы для более молодого человека. Почему, Кулейн, ты рвешься стать стариком? Умереть – какой в этом смысл?
– Я хочу быть просто человеком, Пендаррик: ощущать, как меняются времена года, как проходят годы, чувствовать себя частью мира, в котором живу. С меня довольно бессмертия. Как ты сказал, я способствовал гибели мира. Боги, богини, демоны, легенды – все это слагалось в будущие насилия и дисгармонии. Я хочу состариться. Я хочу умереть.
– Последнее, во всяком случае, правда, – сказал царь и направился с Кулейном к боковой двери. Миновав короткий коридор, они вышли в сад. Молодой служитель принес им поднос с вином и фруктами, и царь опустился на полукруглую скамью у клумбы с розами.
Кулейн сел рядом.
– Так расскажи мне про Молека.
Кулейн рассказал ему о своем видении в монастыре и о молнии, опалившей ему руку. Он подробно рассказал о поразительной быстроте, с какой пришел к власти король, называющий себя Вотаном, о завоевании Бельгики, Рэции, Паннонии и Галлии. Потом Кулейн умолк и, отхлебнув вина, уставился на зеленые склоны за садами, за городом.
– Ты ничего не сказал про Утера… и о его супруге, – заметил Пендаррик.
Кулейн глубоко вздохнул.
– Я предал его. Я стал любовником его жены.
– Он убил ее?
– Нет. Убил бы, но мы бежали в Галлию, и там она умерла.
– Кулейн… из всех, кого я знаю, тебя я никак не заподозрил бы в том, что ты способен предать друга.
– Я не оправдываюсь.
– Еще бы! Так значит, Молек вернулся. Так чего ты хочешь от меня?
– Как и прежде. Войска, чтобы покончить с ним.
– У меня нет войска, Кулейн. А было бы, я не стал бы содействовать войне.
– Ты, конечно, знаешь, что он ищет убить тебя? Что он нападет на Британию и использует Великие Врата под Сорвиодунумом, чтобы вторгнуться в Фераг?
– Конечно, я знаю! – вспылил царь. – Но о войне говорить не будем. Что ты намерен делать?
– Я найду его и… вступлю с ним в бой.
– С какой целью? Прежний Кулейн мог бы его победить… победил его. Но ты не прежний Кулейн.
Сколько тебе в людском летосчислении? Сорок? Пятьдесят?
– Несколько больше, – сухо ответил Кулейн.
– Так не ищи его, Кулейн. Вернись в свой монастырь. Изучай великие тайны. Проживи свои дни, свои сменяющиеся времена года.
– Не могу, – ответил Кулейн просто.
Некоторое время они сидели в молчании, потом Пендаррик положил руку на плечо Кулейна.
– Больше нам не придется беседовать, мой друг, а потому разреши сказать тебе – я уважаю тебя, всегда уважал. Ты человек высокого достоинства. Я ни разу не слышал, чтобы ты винил других за свои ошибки, проклинал судьбу или Источник за свои беды. Это редкое… и бесценное качество. Я надеюсь, что ты обретешь мир, Кулейн.
– Мир… смерть… быть может, они одно и то же, – прошептал Кулейн.
Утер проснулся глубокой ночью. Его руки судорожно царапали пустоту, кошмар продолжал преследовать его, прилипал к нему вместе с промокшими от пота простынями. В его сне темные провалы появились в стенах замка, извергая чудовищ с кривыми когтями, с клыками, с которых стекала кровь, смердящих отчаянием и смертью. Он судорожно вздохнул и подошел к окну. Парапет был пуст.
– Старики и дети боятся темноты, – прошептал Кровавый король и заставил себя усмехнуться.
Ветер шуршал у стен замка, и на мгновение Утеру почудилось, что кто-то свистящим шепотом называет его по имени. Он вздрогнул. Возьми себя в руки, Утер.
И тут звук повторился – так тихо, что он зажмурил глаза и наклонил голову к окну. Да, вот…
– Утер… Утер… Утер…
Он вынудил себя поверить, что это ночной обман, и вернулся к кровати. Оглянувшись на окно, он увидел парящую за ним мерцающую фигуру.
Едва он распознал в ней человека, рука Утера метнулась к Мечу у кровати, выхватила его, и лезвие сверкнуло в воздухе. Он прыгнул к окну – и окаменел. Фигура осталась на месте, но она была прозрачной и висела в лунном свете, точно клочок дыма.
– Они близко, – прошептала фигура.
И исчезла.
Растерявшись, не зная, что делать, Утер бросил Меч на кровать и отошел к столу у дальней стены, где стояли несколько кубков и кувшин вина. Он протянул руку к кувшину и вдруг споткнулся. Голова у него закружилась, он упал на колени и только тогда заметил, что пол его покоя застилает туман. У него потемнело в глазах, последним отчаянным усилием он поднялся на ноги и, полушатаясь, полупадая, добрел до кровати. Его рука нашарила рукоять Меча, сомкнулась на ней в тот миг, когда его уже почти поглотила тьма. Меч Силы засветился, будто фонарь, и туман отступил, уползая назад в стены и под пол.
Совсем нагой, король с трудом открыл дверь в коридор и шагнул к Гвалчмаю, который спал на узкой постели.
– Проснись, друг мой, – сказал король, тряся спящего за плечо. Тот не открыл глаз. Король потряс его сильнее. Ничего.
Страх ожег короля. Он медленно спустился по винтовой лестнице во двор. Четверо часовых лежали на булыжнике, их оружие рядом с ними.
– Христос сладчайший! – прошептал Утер. – Мой сон!
Какое-то движение слева. Он стремительно обернулся, и Меч рассек воздух. Рядом с ним вновь парила призрачная фигура – лицо скрыто капюшоном, тело неясных очертаний.
– Меч! – прошептала она. – Ему нужен Меч.
– Кто ты?
Внезапно из-за фигуры вырвалась огненная рука, и волна жара опрокинула короля. Он упал на плечо, перекатился. На стенах вокруг расползлись темные-темные тени. Черные, как устья пещер, разверзающиеся…
Утер бросился к одному из часовых и выхватил из ножен его меч. Затем прикоснулся к нему своим и, сосредоточиваясь, закрыл глаза. Огонь запылал на обоих лезвиях, король пошатнулся и посмотрел на них. В его руках было два Меча Силы, близнецы из сияющей серебристой стали.
Темные пещеры разверзлись еще шире, и первое чудовище прыгнуло во двор. Утер взмахнул истинным Мечом и швырнул его высоко в воздух. По небу пронеслась молния… и Меч Кунобелина исчез.
Чудовище взревело и вошло во двор, его жуткая пасть разверзлась в свирепом рыке. Позади него теснились другие и вскоре окружили нагого короля кольцом. За ними появились люди в темных плащах с
