сузилась, из пасти вырвался огонь. Чудовище вздыбилось, но Утер уже взмахнул Мечом, отбив струю огня, который только опалил траву у его ног. Лезвие со свистом перерубило чешуйчатую шею, и безголовое чудовище забилось в судорогах на земле. Вотан успел спрыгнуть, обеими руками схватив свой меч, змеей выползший из ножен.
– Как и подобает! – сказал он. – Два короля в поединке решают судьбы мира.
Их мечи скрестились с лязгом. Вотан был воином невероятной силы и уверенности в себе – со дня своего воскрешения он не потерпел ни единой неудачи в бою. Но и Утер был могуч, а его наставником был Кулейн лак Фераг, величайший воин века. И бились они на равных. Их мечи свистели и пели, и все, кто видел их, дивились искусству противников. Время не имело значения, потому что ни тот, ни другой не знал усталости. Бой продолжался, и по-прежнему они выглядели равными.
Воины во всех войсках молча и неподвижно ждали исхода, и только демоны кружили и кружили, тщась прорваться сквозь невидимую стену.
Лезвие Утера вонзилось в бок Вотана, но свирепый ответный удар рассек бедро короля. Утер пошатнулся, и меч Вотана погрузился в его тело между ребрами. На миг глаза Вотана зажглись торжеством, но король откинулся, и великий Меч Кунобелина описал крутую беспощадную дугу. Вотан, чей меч застрял в теле Утера, мог только закричать, когда лезвие размозжило его череп, пройдя под короной из Сипстрасси. Во все стороны брызнули окровавленные костяные осколки.
Король готов зашатался, взывая к магии Сипстрасси, но Утер перекатился на колени, и Меч вошел в живот Вотана снизу вверх, рассекая сердце пополам. Вотан упал, его тело задергалось, и одним ударом Утер отделил голову от туловища. Но Сипстрасси еще светились в черепе, а над головами воинов преграда начинала поддаваться.
Утер попытался вновь взмахнуть Мечом, но силы ему изменили.
Он поник на коленях в траве. На него упала тень.
– Вручи мне твой Меч, мой король, – сказал Галеад.
Утер отдал ему Меч и упал рядом со своим врагом, а Галеад поднял лезвие вверх.
– Прочь! – воскликнул он, и ураганный ветер согнал тучи в одну, небо расколола раздвоенная молния, из Меча вырвался луч света, рассекая тучи.
Демоны исчезли.
Высоко в небе появилось сверкающее пятно, словно катилась серебряная монета, волоча огненный шлейф. Галеад увидел, что Камень, вделанный в рукоять Меча, померк, теряя цвет. Комета, про которую ему говорил Пендаррик, летящая звезда, способная вбирать магию Сипстрасси… и Галеад понял, чего он должен пожелать.
– Забери ее всю! – отчаянно закричал он. – ВСЮ!
Небо вверху раздвинулось, точно занавес, а комета словно бы раздулась. Ближе и ближе надвигалась она, огромная и круглая, будто молот богов опускался, чтобы сокрушить землю. Воины попадали в траву, закрывая головы руками. Галеад почувствовал, как притяжение кометы высасывает силу из Меча, извлекает магию из Камня и забирает жизнь из его тела. Его сковала страшная слабость, руки стали худыми и костлявыми, колени подогнулись, и он упал, но по-прежнему держал Меч высоко над головой.
Столь же внезапно, как и появилась, комета исчезла, и воцарилась глубокая тишина. Кормак и Прасамаккус подбежали к королю, даже не взглянув на дряхлого испитого старика, который лежал в траве, все еще сжимая в костлявых пальцах Меч Кунобелина.
В Великом Круге блеснула вспышка, и оттуда вышел Пендаррик. Опустившись на колени рядом с Галеадом, он прикоснулся Сипстрасси к его лбу, и юность вновь вернулась в его тело.
– Ты нашел Слова Силы, – сказал Пендаррик.
– Зло исчезло?
– На вашей планете больше не осталось Сипстрасси. Быть может, где-нибудь на дне океана, но ни одного, который люди могли бы отыскать и за тысячу лет. Ты совершил это, Галеад. Ты уничтожил царство магии.
– Но у тебя ведь есть один.
– Я явился сюда из Ферага, мой друг. Комета там не показалась.
– Король! – сказал Галеад, пытаясь приподняться.
– Погоди! Сначала соберись с силами. – Пендаррик отошел туда, где лежал Утер. Раны короля были страшными, и из прободенного бока струилась кровь. Прасамаккус старался, как мог, остановить ее. Гвалчмай и Северин Альбин поддерживали раненого, а Кормак стоял рядом.
Пендаррик встал на колени рядом с королем и хотел прижать Сипстрасси к его боку.
– Нет! – прошептал Утер. – Это конец. Приведи ко мне вождей готов и саксов, Прасамаккус. Поторопись!
– Я могу исцелить тебя, Утер, – сказал Пендаррик.
– Зачем? – Борода короля побагровела от крови, а лицо было смертельно бледным. – Я не могу стать меньше, чем я есть. Я не могу жить на покое. Я люблю ее, Пендаррик, и всегда любил. Но я не могу стать просто человеком. Ты понимаешь? Если я останусь, то чтобы сражаться с саксами, и бригантами, и ютами – пытаясь, чтобы свеча продолжала гореть немного дольше.
– Я знаю это, – печально сказал Пендаррик.
Прасамаккус вернулся с высоким светловолосым готом, который опустился перед королем на колени.
– Твое имя?
– Аларих.
– Ты хочешь жить, Аларих?
– Конечно, – ответил воин без запинки.
– Тогда вы сложите оружие, и я обещаю, что вам позволят вернуться на ваши корабли.
– Почему ты нас пощадишь?
– Я устал от крови и смерти. Твой выбор, Аларих, – жить или умереть. Сделай его сейчас.
– Мы будем жить.
– Хороший выбор. Северин, последи, чтобы мой приказ был исполнен. Где Аста?
– Я здесь, Кровавый король, – сказал Аста, скорчившись рядом с умирающим королем.
– И я сдержу обещание, которое дал тебе вчера.
Отдаю тебе край южных саксов во владение и управление. Объявляю об этом перед свидетелями.
– Как вассалу?
– Нет, как королю, отвечающему только перед своим народом.
– Принимаю. Но это не обязательно положит конец войнам между моим народом и твоим.
– Нет такого человека, который мог бы покончить с войной, – сказал Утер. – Пригляди, чтобы готы добрались до своих кораблей.
– Это приказ, Кровавый король?
– Это просьба, с какой один король может обратиться к другому.
– Тогда я согласен. Но тебе бы надо полечить эти раны.
Утер поднял обагренную кровью руку, и Аста взял ее в пожатии воинов – запястье к запястью.
– Отвезите меня на Остров, – сказал Утер. – Кто-то ждет меня там.
С величайшей осторожностью они подняли короля и отнесли внутрь великого Круга, где положили его на алтарный камень. Пендаррик встал рядом, но король подозвал Кормака.
– У нас не было времени узнать друг друга, мой сын. Но не думай обо мне с горечью. Все люди делают ошибки, и большинство дорого платят за них.
– Без горечи, Утер. Только с гордостью… и сожалением.
Король улыбнулся.
– Галеад, – прошептал он слабеющим голосом.
– Я здесь, мой король.
– Когда мы пройдем врата, ты увидишь лодку. Отнеси меня в нее и поплыви к Острову. Там будет ждать женщина, которая знает, что я солгал. Скажи ей, что мои последние мысли были о ней. – Утер поник на камне.
Пендаррик быстро шагнул к нему, поднимая руку, и король с Галеадом исчезли.
