– Ее легко разозлить, верно? – подмигнул Сэмюэль, стрельнув глазами в сторону матери.
– Ну да, как хочешь, – сказала Бет. – А если уж тебе приспичило встать, так помоги Мэри с завтраком. Мы отправляемся через час.
Когда раненый начал неуклюже и осторожно слезать с козел, подошел Шэнноу. Наконец, добравшись до земли, Клем совсем ослабел и уцепился за тормоз, чтобы отдышаться. Шэнноу взял его под руку и довел до костра.
– Всегда на месте, если надо меня спасать, а, Шэнноу? Ты для меня скоро станешь как мать родная.
– Меня удивляет, что ты еще жив, Стейнер. Выходит, ты покрепче, чем я думал.
Клем сумел улыбнуться, а потом откинулся на спину. Шэнноу сел рядом.
– Надеюсь, ты освободился от желания убить меня?
– Да уж! – ответил Стейнер. – Это же было бы верхом неучтивости. А что за шум был ночью?
– Все рептилии перебиты. Подробности можешь узнать от своего приятеля Быка.
Дозорный испустил предупреждающий крик, и, оставив Стейнера, Шэнноу побежал к ограде. По открытой равнине к лагерю медленно двигалась сотня медведей. Дозорный прицелился, но Шэнноу крикнул «не стрелять!», и он с неохотой опустил ружье. Звери были гигантских размеров. Массивные плечи, безволосые морды. Их руки выглядели непропорционально длинными и свисали почти до самой земли. Почти все время они шли на задних ногах, но время от времени опускались на четвереньки. Шэнноу перелез через ограду и пошел им навстречу.
– Ты свихнулся? – крикнул Скейс ему вслед, но Шэнноу махнул рукой, чтобы он замолчал, и продолжал неторопливо идти вперед. Потом остановился, заложив руки за пояс.
Вблизи звери чем-то напомнили ему Шэр-рана, Хотя туловища были медвежьими и горбатыми, морды еще хранили сходство с человеческими лицами.
– Я Шэнноу, – сказал он.
Звери остановились и сели на землю, не спуская с него глаз. Один, самый крупный среди них, встал на четвереньки и направился к нему. У Шэнноу зачесались руки схватить пистолеты… но он не шевельнулся. Зверь подошел почти вплотную к нему, встал на задние лапы, а когтистые руки взметнулись у самых его глаз и опустились ему на плечи. Оголенная морда почти касалась его лица.
– Шэ-нноу? – сказал он.
– Да. Это мое имя. Вы убили наших врагов, и мы благодарны вам.
Коготь коснулся щеки Шэнноу, огромная голова качнулась.
– Не врагов, Шэ-нноу. Всадник увез одного к вам в лагерь.
– Он мертв, – сказал Шэнноу.
– Что вам надо на землях деенков?
– Нас загнали сюда рептилии. Теперь фургоны вернутся в долину По Ту Сторону Стены. Мы не замышляем ничего против тебя и твоих людей.
– Людей, Шэнноу? Не людей. Животных. Зверей. – Он зарычал, снял когти с плечей Шэнноу и скорчился на земле. Шэнноу сел рядом.
– Мое имя Керрил… и я чую, их страх, – сказал человеко-зверь, мотнув головой в сторону лагеря.
– Да, они боятся. Как и я. Страх – это дар, Керрил. Он сохраняет человеку жизнь.
– Когда-то и я знал страх, – сказал Керрил. – Страх стать зверем. Ужас перед такой судьбой. Теперь я силен и ничего не боюсь… кроме зеркал и неподвижной воды заводей и озер. Но пить я могу, закрыв глаза. А сны я еще вижу, как человек, Шэ-нноу.
– Зачем вы пришли сюда, Керрил?
– Убить вас всех.
– И убьете?
– Я еще не решил. У вас очень сильное оружие. Многие из моих будут сражены, может быть, все. Но ведь тем лучше! Ответ на молитвы!
– Если хочешь умереть, Керрил, скажи только слово. Я тебе услужу.
Зверь перекатился на спину, почесывая плечи о траву. Потом вздыбился, и когти вновь прикоснулись к щекам Шэнноу, но на этот раз он ощутил под челюстью холодный металл пистолета.
Из клыкастой пасти Керрила вырвалось что-то похожее на смех.
– Ты мне нравишься, Шэ-нноу. Забирайте свои фургоны и уезжайте с нашей земли. Нам не нравится, когда на нас смотрят. Нам не нравится копаться в земле в поисках насекомых. Мы хотим остаться одни.
Керрил встал, повернулся и вразвалку направился к дальнему лесу. Его собратья последовали за ним.
Магеллас, лежа на животе, следил за разговором Шэнноу и Керрила.
Кровь-Камень многократно усиливал его зрение и слух. Линдьян рядом с ним также не спускал холодного взгляда с Взыскующего Иерусалима.
– Он отлично справился, – сказал Магеллас. – А ты заметил, с какой молниеносностью его пистолет вступил в игру?
– Да, – ответил Линдьян. – Но как он мог знать, что зверь его не убьет? Он умеет читать мысли? Он ясновидящий?
Магеллас отполз от гребня и встал.
– Не знаю, но сомневаюсь. Владыка, наш отец, предупредил бы нас.
– Разве? – с иронией спросил Линдьян. – Он же сказал, что это – испытание.
– Узнаем в ближайшие три дня. – Магеллас пожал плечами. – А почему ты остался со мной, Линдьян? Почему не уехал, как Родьюл?
– Может быть, мне нравится твое общество, брат. – Стройный воин улыбнулся и направился к своей лошади, ощущая спиной взгляд Магелласа.
Он с некоторым удивлением понял, что сказал правду: Магеллас ему действительно нравился. Великан много раз помогал ему в дни, когда они вместе росли в военных стойлах и он был мал ростом и слаб. К тому же с Магелласом всегда было легко. Не то что с надменным Родьюлом, слишком уж уверенным в своей непременной победе. Он вспрыгнул в седло и улыбнулся Магелласу.
«Убить тебя не будет радостью», – подумал Линдьян. Но в этом-то и заключалась суть испытания. Линдьян, все еще более слабый, чем другие Охотники, невысокий, развил в себе способности духа. Он наблюдал, изучал и теперь умел отгадывать тайные замыслы людей. Пендаррик не терпел Родьюла и недолюбливал Магелласа. Однако оба они, каждый по-своему, обладали способностями стать преемниками царя Атлантиды. В этом и заключалась их гибель. Ведь с Сипстрасси царь не нуждался в наследниках, и в присутствии Пендаррика отнюдь не следовало показывать свою способность стать харизматическим вождем.
«Нет, – подумал Линдьян, – лучше быть таким, как я. Умелым, осторожным и неоспоримо преданным. Из меня выйдет отличный сатрап Аккадии». Два охотника ездили вместе почти все утро. В отдалении они видели львов и выехали к покинутому селению – скоплению крохотных хижин, – которое вызвало у Магелласа интерес. Он спешился и пригнулся, чтобы пройти в дверь. Несколько секунд спустя он возвратился.
– Наверное, они увидели нас и убежали под деревья.
Поразительно!
Они поехали дальше вверх по крутому склону и остановились на гребне. Перед ними лежал город.
Линдьян скрыл шок, который испытал, но из горла Магелласа вырвался шипящий вздох, перешедший в грязнейшее ругательство. Он оглядывал Стену, очертания порта, дальние шпили Храма.
– Где море? – прошептал он.
Линдьян поворачивался в седле, осматривая горы и долины.
– Все иное… Все!
– Значит, это не Атлантида… а только жуткая копия Эда. Но зачем кому-то понадобилось ее строить? Взгляни на порт. Ну, зачем?
– Понятия не имею, брат, – ответил Линдьян. – Предлагаю завершить порученное нам и вернуться домой. Мы миновали не менее десятка мест, где могли бы подстеречь Шэнноу.
Магеллас не мог оторвать глаз от города.
