Сидевший напротив блондин замер и сосредоточился на дискуссии. Ее темой была радарная установка, разрабатываемая для грузовых судов. Мужчина внимательно слушал, не сводя глаз с Фредерика Тимсфорда, попавшего в центр общего внимания, поскольку он излагал детали, свидетельствовавшие о том, что он знает решение проблемы.
Поглощенный беседой слушатель был вполне квалифицирован, чтобы понимать, о чем идет речь, – по образованию и по призванию.
Это был Александр Петрович Ковалев, второй секретарь советской делегации в ООН, закончивший в Москве разведывательную школу.
Примерно за 2 доллара 40 центов – стоимость двух коктейлей – Ковалев удачно провел вечер. С этого момента он полностью сосредоточился на Фредерике Тимсфорд е. Он следовал за ним от его дома в Фрипорте на Лонг-Айленде до расположенного неподалеку завода; сидел в лучших на острове ресторанах, где инженер иногда обедал с женой и детьми; бывал на коктейлях и в других местах, где Тимсфорд встречался с приятелями.
Ковалев изучал стиль жизни Тимсфорда, его дом, семью, привычки, одежду с целью выяснить желания и нужды намеченной жертвы, найти ее слабое место.
Со временем он пришел к выводу, что Тимсфорд, подобно многим главам живущих в пригороде семейств, сильно зависит от банков. Чего стоят ссуды на приобретение дома, автомобиля, траты в универмагах, супермаркетах, винных погребах, плата за лесоматериалы, за работу газонокосильщика, дантиста, врача и десятков других, оказывающих ту или иную услугу.
Придя после тщательных наблюдений к подобному выводу, Ковалев сделал логическое заключение: Тимсфорду нужны деньги. Именно это и послужило основой их сближения.
Первая встреча состоялась как бы совершенно случайно вечером 26 апреля 1951 года в ресторане в Лейк-Саксессе, куда Тимсфорд зашел выпить после работы. Он был один. Сев рядом, Ковалев представился, спокойно сообщив, что зовут его Алекс Ковалев и что он второй секретарь советской делегации.
– Время от времени я заскакиваю сюда, – добавил он. – У нас тут неподалеку, в Глен-Коув, дом и участок.
Тимсфорд насторожился и начал припоминать вечеринку в «Асторе». Он вспомнил, как сидел и беседовал с коллегами, а за столиком через проход заметил блондина, который прислушивался к разговору о радарном устройстве. Осознав, что мужчина подслушивает, он заговорил тише, поскольку обсуждался вопрос, связанный со сложными техническими разработками, еще не завершившимися на заводе.
Достоинством Тимсфорда была фотографическая память. Он даже вспомнил, что в тот вечер в «Асторе» незнакомец заказал второй коктейль, прежде чем встать и уйти. И лицо его он не забыл.
Это было лицо человека, который сейчас сидел рядом с ним в баре ресторана в Лейк-Саксессе. И звали этого человека Алексом Ковалевым.
Зачем высокопоставленный русский из ООН его разыскал? Не дискуссия ли о радарной установке заставила советского представителя искать с ним встречи? Действительно ли эта встреча случайна? Не стоит ли за этим что-то зловещее?
По каким-то соображениям Тимсфорд решил не говорить, что видел Ковалева в баре «Астор». Лучше помалкивать, выжидать и выяснить, что русскому надо.
– Чем вы занимаетесь? – полюбопытствовал Ковалев, улыбаясь в ответ на предложение собеседника угостить русского второй порцией выпивки.
Тимсфорд ответил, что он инженер, не видя причин скрывать это. Русский мог уже много о нем разузнать и заметит любую ложь.
– Надо же, какое совпадение! – удивился Ковалев. – Я тоже инженер. Но сейчас не работаю по этой части. Теперь я на дипломатической работе в Организации Объединенных Наций.
Выяснив, что оба они инженеры, Ковалев предложил увидеться еще раз.
– Никогда раньше не встречал американского инженера! – воскликнул он, словно только что обнаружил восьмое чудо света. – Не пообедать ли нам как-нибудь вечерком на будущей неделе?
Тимсфорд ответил в точном соответствии со сценарием Ковалева. Ну, конечно, он встретится с новым знакомым. Может быть, в среду вечером?
О своей встрече с Ковалевым инженер никому не рассказал и в следующую среду явился на обед с советским эмиссаром в ресторан «Тауэр Клок» в Рослине, неподалеку от Лейк-Саксесса.
Посреди обеда Ковалев без всякой деликатности перешел прямо к делу.
– Я не собираюсь дурачить вас, Фред, – начал он. – Мне о вас многое известно. Я знаю, что вам очень нужны деньги, и готов предложить вам немалые.
Может быть, Тимсфорду удалось не выдать своих чувств потому, что он ожидал от русского подобного предложения. Но он не предвидел столь быстрой и откровенной попытки, считая советских агентов более хитрыми.
– Вы передадите нам информацию о прицеле Сперри[7] для бомбометания… Но это не все, – шептал Ковалев, отрезая кусочки ростбифа с кровью. – Нам нужны также сведения о военно-морской технике, о кораблях, о грузовых судах… и о радаре.
Инженер опасливо взглянул на Ковалева.
– А если… вдруг я попадусь? – спросил он с притворным испугом, достойным таланта сэра Лоуренса Оливье. – Меня могут послать на электрический стул. Вспомните Розенбергов…
Ровно месяц назад в федеральном суде Нью-Йорка судья Ирвинг Р. Кауфман вынес Джулиусу и Этель Розенберг смертный приговор за преступную выдачу русским американских атомных секретов.
– Это большой риск, – тихо добавил Тимсфорд.
– Мы придумаем что-нибудь, чтобы вас не могли заподозрить, – перебил Ковалев. – Риск для вас минимальный, а деньги большие.
Тимсфорд великолепно разыгрывал роль, причем без профессиональной подготовки, без указаний ФБР. К концу обеда он «был у Ковалева в кармане» – по крайней мере, хотел внушить ему эту мысль.
Они обменялись рукопожатиями и договорились встретиться в следующую субботу, чтобы Тимсфорд мог получить инструкции. Теперь он уверился в том, что все это не розыгрыш и Ковалев – настоящий шпион.
Через полчаса инженер был дома. Он поздоровался с женой и детьми и сразу прошел в свою комнату, объяснив домашним, что должен работать над важными чертежами. А потом сделал то, что считал нужным, – позвонил в ФБР.
В двадцать два часа пятнадцать минут двое агентов ФБР проехали мимо дома Тимсфорда в стиле ранчо[8], потом развернулись и снова проехали тем же путем. Им нужно было убедиться, что за домом никто не следит, что к нему не приставлен красный агент, наблюдающий за происходящим после предложения, сделанного Ковалевым.
Удостоверившись, что все спокойно, агенты остановили машину неподалеку от дома и подошли к парадной двери. Тимсфорд встретил их и провел в свой кабинет. Там агенты выслушали его рассказ и там же подробно изложили инструкции, которым должен был следовать Тимсфорд.
ФБР установит за Ковалевым наблюдение. Агенты ФБР будут следовать за ним в ресторанах, барах, в любых других местах. Тимсфорда они тоже будут сопровождать.
Американскому инженеру предстояло придерживаться тонкого, предельно точного плана. ФБР должно получать подробные сообщения, где назначаются встречи, какой код используется, если об этом зайдет речь; какая информация требуется Ковалеву.
Тимсфорд по возможности должен был выяснить, кто еще связан с этим делом. В разработанном плане содержалась одна неизбежная юридическая препона. Даже взяв Ковалева с поличным с переданной ему информацией, его нельзя было ни арестовать, ни предъявить ему обвинения. Он пользовался дипломатическим иммунитетом. Надо было поймать с неопровержимыми уликами, которые можно предъявить суду, другого конспиратора, на которого дипломатическая неприкосновенность не распространяется.
На Тимсфорда ложилась тяжелая ответственность. Согласен ли он взять ее на себя? Догадывается ли об опасности?
Он был согласен и догадывался, он хотел работать на ФБР.
Его предупредили о неукоснительном соблюдении правила: никто – ни семья, ни заводское начальство,
