к передаче материалов. Агент X был готов. Он сообщил, что наконец получил снимки и карты. На самом же деле и те и другие были обработаны ФБР, места расположения важных оборонных объектов были смещены. Материалы готовились с предельным тщанием, которое должно было убедить русских в том, что на этот раз они получили подлинные документы. Потребовались бы долгие месяцы, а может, и годы на определение степени фальсификации документов.
Встреча состоялась на станции метро «Фултон-стрит» на линии IRT, ведущей в Бруклин. Агент X прибыл с восточной стороны. Было 17 января 1959 года, половина шестого вечера.
Грохот проносящихся в обе стороны поездов заглушал разговор. Агент X протянул пакет со снимками и картами, а Мелех передал контрразведчику конверт. В нем было 500 долларов, как всегда в двадцатидолларовых банкнотах. Хирш при окончательном расчете не присутствовал.
Передача денег на платформе метро положила конец переговорам между русскими шпионами и агентами X и XX.
Мелех, Хирш, а также Доронкин оставались под постоянным наблюдением, хотя ценность последнего для шпионажа, с точки зрения русских, равнялась нулю: было известно, что с него не спускают глаз. Скорее всего, советская сторона была готова к просьбе американцев отправить Кирилла Сергеевича Доронкина в Москву. Советская миссия при ООН, как всегда, выразила протест, однако Доронкин был выслан. Это случилось 11 марта 1959 года.
Оставалось решить судьбу Мелеха и Хирша. Поскольку они успешно провернули сделку с агентом X, ФБР пришло к выводу, что русские продолжают доверять им и, не исключено, поручат новое задание. Но шли недели и месяцы. Прошел год. Похоже, Мелех и Хирш ничего больше не замышляли. Мелех продолжал работать в ООН, а Хирш оставался вольным художником.
Государственный департамент и министерство юстиции наконец приняли решение: не имеет смысла продолжать наблюдение за Мелехом и Хиршем. Может пройти несколько лет, прежде чем они начнут плести новый заговор. Кроме того, возможно, Советы все же заметили кое-какие подделки на картах и фотографиях оборонительных и военных объектов в районе Чикаго и поняли, что ФБР перехитрило их.
Шестеренки механизма юстиции быстро пришли в движение. Ранним утром 27 октября 1960 года группы агентов ФБР вывели обоих шпионов из их респектабельных домов и отправили за решетку. Дата задержания была выбрана потому, что накануне федеральный суд присяжных в Чикаго, который рассматривал доказательства по делу, представленные помощником прокурора Соединенных Штатов, поддержал обвинения против Мелеха и Хирша, а также против депортированного Доронкина. Теперь должна была прозвучать формула о «заговоре с целью получения информации по национальной безопасности для передачи ее Советскому Союзу».
Мелех, сотрудник российского отдела Секретариата ООН, был задержан в своей двухкомнатной квартире по адресу: 333, Западная 86-я улица, которая обходилась ему в 200 долларов в месяц. В ней он жил со своей женой и двумя маленькими детьми – двухлетней Мариной и шестилетним Михаилом. Появление агентов ФБР в квартире прервало веселый день рождения Миши. В гости к нему пришли сыновья и дочери сотрудников советской миссии в ООН, которые жили в том же доме.
Мелех был доставлен в штаб-квартиру ФБР, где состоялась его драматическая встреча с человеком, которого он отлично знал, – соратником по шпионской деятельности Вилли Хиршем, также задержанным у себя дома.
Люди, проживавшие рядом с Мелехом и с Хиршем, с ужасом узнали, что их соседи – шпионы, хотя ни у кого из них не было нахлобученной на глаза шляпы с опущенными полями и плаща с поднятым воротником, как описывают шпионов детективные романы и фильмы. Мелех и Хирш прибегли к лучшему способу маскировки – к респектабельности.
После пребывания в манхэттенском офисе ФБР Мелех и Хирш были препровождены на Фоли-сквер, где им предстояло выслушать обвинение из уст федерального судьи Ллойда Макмэхана.
Когда к федеральному суду в черном седане ФБР подъехало двое обвиняемых в шпионаже, здание засветилось в лучах юпитеров и прожекторов теле-и фотосъемок.
Мелех был в белой рубашке, коричневых брюках, такого же цвета галстуке и в габардиновом плаще, который придавал ему типично шпионекий вид. Опустив голову, он вылез из машины и, не обращая внимания на толпу репортеров, обступивших его, мрачно преодолел длинный лестничный марш суда. Агенты ФБР крепко держали его за руки.
Хирш был в синем пиджаке, в белой рубашке с галстуком в сине-белую полоску, на нем был серый котелок. Выйдя из машины, он выпятил челюсть и следом за Мелехом направился в зал суда. Он также проигнорировал присутствие газетчиков.
Пока судья Макмэхан зачитывал обвинение, оба стояли застыв. Когда судья спросил, есть ли у них что сказать, Мелех начал:
– В общем я понимаю смысл обвинения, но… я протестую против того, как был произведен мой арест. Я был задержан в семь вечера, мне даже не дали закончить разговора по телефону.
– Вы разговаривали с адвокатом? – спросил судья. – Можете воспользоваться моим телефоном.
– Сегодня вечером будет трудно застать кого-то.
– В нашей стране, – сказал судья Макмэхан, – не принято задерживать людей без оснований и против их желания и не давать им возможности связаться с юристом.
Прокурор Соединенных Штатов С. Хазард Гиллеспи из нью-йоркского отделения сообщил суду:
– Со времени задержания у господина Мелеха были возможности получить юридический совет. В Чикаго порекомендовали назначить залог за каждого задержанного в двадцать пять тысяч долларов. Однако как прокурор Соединенных Штатов в данном районе, помня о лежащей на мне ответственности за то, чтобы эти люди предстали перед судом в Чикаго, я прошу назначить залог в семьдесят пять тысяч долларов за каждого…
У Глории Агрин, адвоката Хирша, перехватило дыхание.
Гиллеспи продолжил:
– …Хотя позже, в Чикаго, это решение может быть изменено.
– У меня серьезные возражения против такой суммы залога, – возмущенно заметила мисс Агрин. – С тем же успехом вы могли потребовать залога в два миллиона долларов.
– Учитывая серьезность преступления и тот факт, что всегда есть возможность посоветоваться с адвокатом, с которым без труда можно связаться, я назначаю сумму залога в пятьдесят тысяч долларов… – сказал судья Макмэхан. И добавил: – За каждого.
На ночь задержанные были отправлены в федеральную тюрьму.
В течение последующих дней произошло несколько удивительных событий.
Первым делом в суд явился официальный представитель советской миссии в ООН и выложил на стол 50 тысяч долларов за Мелеха. Он не скрыл удивления, когда ему было предложено забрать деньги обратно.
Выяснилось, что принес наличность Николай Резниченко, глава советского консульского отдела. Поскольку Резниченко обладал дипломатической неприкосновенностью, прокурор Гиллеспи высказал опасение, что правительство не сможет конфисковать залога или привлечь Резниченко к ответственности, если Мелех скроется в Советском Союзе.
В этом случае, как и в других подобных, Советы тут же отказываются от представителей других стран, пойманных с поличным на шпионаже в пользу СССР. Так что не было ничего удивительного в том, что они и пальцем не пошевелили, чтобы помочь Хиршу. Все их усилия были направлены лишь на защиту Мелеха.
На другой день после возвращения денег Резниченко к специальному уполномоченному США Эрлу Н. Бишопу поступила просьба об освобождении Мелеха. На этот раз с просьбой обратилась Ирина, жена Мелеха, которая раздобыла 50 тысяч долларов в советском посольстве. Бишоп санкционировал освобождение Мелеха после того, как его жена поклялась, что сразу же проинформирует правительство США, если у Мелеха появится намерение покинуть Штаты.
Для подтверждения серьезности сделки Вильям Клейнман, которого советское посольство наняло защищать Мелеха, вывалил на стол Бишопа содержимое потертого коричневого портфеля. Аккуратно упакованные пачки купюр достоинством от 10 до 100 долларов легли грудой. В ней было 50 тысяч долларов.
