– Подумываю о том, чтобы заняться политикой, – ответил Флинк.
Как он вспоминал потом, «при этих словах Мишуков сразу же насторожился».
Русский спросил, какого рода политика его интересует.
– Ну, для начала мне интересна работа в городском совете, а может быть, в Законодательном собрании штата, – с подчеркнутой скромностью сказал Флинк. – Вы же знаете, как бывает в политике: прежде чем идти, приходится ползти.
Мишуков не скрывал возбуждения, услышав о политических мечтаниях Флинка.
– Отлично, отлично! – восклицал он. – Вы уже предприняли какие-то шаги?
Флинк ответил, что он еще только раздумывает, как войти в политику. Мишуков заметил, что намерения Флинка прекрасны и что он «ни в коем случае не должен от них отказываться».
Обед завершился на той же дружеской ноте, что и предыдущий, и Мишуков сказал, что надеется на скорую встречу.
Покинув здание ООН, Флинк по 42-й улице направился к Пятой авеню и там зашел в будку таксофона. Набрав номер ФБР, он поговорил с тем же агентом, с которым встречался на площади Вашингтона. Выслушав отчет Флинка, агент попросил его подождать, пока он не подключит к разговору свое начальство. Похоже, случайное знакомство скрывало под собой что-то серьезное. Флинк еще раз со всеми подробностями припомнил ход сегодняшнего свидания и получил указание продолжать встречи и незамедлительно сообщать о них ФБР.
В течение последующих четырех месяцев Флинк регулярно встречался с Мишуковым, часто обедая с ним в здании ООН. Мишуков стал приглашать его и в другие рестораны. Они посетили такие заведения, как «Брасс Рейл» в Бруклине, «Ресторан при свечах» Патрисии Мэрфи в Йонкерсе и другие примечательные заведения Манхэттена – «Скотт», «Черчилль», пивной бар на Третьей авеню, «Лонг-бар» и круглосуточное кафе «Фигаро» в Гринвич-Виллидж.
В феврале Флинк закончил подготовку к квалификационному экзамену и, покинув общежитие, перебрался к родителям в верхний Манхэттен. Через месяц он сказал Мишукову, что в июне собирается жениться на своей двадцатидвухлетней невесте. Мишуков от всего сердца поздравил его, пожелав удачи и счастья. Они подняли тост в честь грядущей свадьбы.
Естественно, все это время Флинк поддерживал постоянные контакты с ФБР, подробно рассказывая о каждой встрече с советским переводчиком.
Удивление Флинка все росло. Он пытался понять мотивы действий Мишукова. К чему он клонит? Вот уже без малого год они видятся, их отношения носят чисто светский характер, но с точки зрения ФБР развиваются надлежащим образом. Что за всем этим кроется?
Пока Флинк продолжал удивляться настойчивому желанию русского дружить с ним, Мишуков сделал первый шаг к тому, чтобы нарушить неопределенность отношений.
– Он сообщил мне, что его работа носит временный характер, – рассказывал авторам Флинк, – и что он надеется получить более высокий пост, может быть, в дипломатическом ведомстве. Чтобы подготовиться к нему, он поступит в аспирантуру при университете. Он спросил, не могу ли я помочь ему своими разработками «по американскому предпринимательству». Особенно его интересует, почему консультативный отдел по делам бизнеса больше не входит в состав министерства торговли. Ему потребовались брошюры технического характера из министерства торговли и информация о том, как министерство участвует в американском бизнесе. Судя по этим материалам, я понял, что он знаком с функциями министерства. Поскольку в офисе прокурора я имел дело главным образом с проблемами, которые его интересовали, он решил, что мне будет несложно раздобыть эти брошюры и другую информацию.
После того как материалы были просмотрены ФБР, Флинк получил возможность передать их Мишукову. Он скопировал тексты и вручил их русскому. Больше никаких просьб не последовало.
В июне 1960 года в Западном Хемпстеде (Лонг-Айленд) состоялась свадьба Ричарда и Луис. Новобрачные сняли дом в квартирном кооперативе «Линденвуд-Гарденс» в Говард-Бич в Куинсе. Их квартира располагалась по адресу: 155-24, 84-я улица.
Вскоре Флинк расстался с «Басе и Френд» и стал партнером юридической фирмы Эдварда Каплана.
Время от времени он продолжал встречаться с Мишуковым.
Шел месяц за месяцем. Порой Флинку доводилось отвечать на новые просьбы Мишукова помочь ему в разработке «тезисов». Гость из СССР настойчиво подталкивал Флинка к занятиям политикой. В сущности, это стало его излюбленной темой.
Зимой 1960 года Флинк вступил в республиканский «Линкольн-клуб» в Озон-парке, что по соседству с Куинсом. Мишуков проявил явный интерес к клубу, к его членам, к политической структуре объединения, к биографиям некоторых политиков и влиятельных людей.
– Кроме того, он спрашивал о порядке работы различных федеральных и местных объединений, расспрашивал, как стать их членами, – рассказывал потом Флинк.
Примерно в это время Мишуков предложил Флинку на законных основаниях поработать для советской миссии: речь шла об аренде здания на Восточной 67-й улице, которому предстояло стать новым обиталищем миссии.
Флинк получил заверения, что за работу ему заплатят. Как и было обещано, с ним рассчитались. Первая сумма составляла 200 долларов. Флинка попросили поставить свою подпись в ведомости на получение денег, что он и сделал.
– С того времени они решили, что я у них на крючке, – рассказывал Флинк. – Имея на руках мою подпись, они могут заставить меня работать на них или же, если я откажусь от сотрудничества, могут использовать ее, чтобы уничтожить меня.
На самом деле такой опасности не существовало, поскольку Флинк продолжал поддерживать тесные контакты с ФБР.
Дополнительная законная работа для русских принесла Флинку в общей сложности 300 долларов. При каждой выдаче денег он расписывался.
К весне 1962 года достоинства Флинка, его интеллект, внушающая доверие внешность, сообразительность, молодость и присутствие рядом симпатичной любящей жены делали его даже не потенциальным, а вполне реальным кандидатом от Великой старой партии в Законодательное собрание штата от 12-го избирательного участка.
Тем не менее Флинку пришлось преодолевать проблемы, возникающие под крышей собственного дома. Еще когда Луис была его невестой, он рассказал ей, что выполняет тайное задание ФБР, имеющее отношение к шпионажу против Соединенных Штатов, и что даже когда они поженятся, больше сказать он ей все равно не сможет. Луис стала нервничать и беспокоиться из-за того, что муж продолжал поддерживать знакомство с русскими.
Наконец Мишуков напрямую спросил Флинка: собирается ли тот бороться за кресло законодателя? Флинк ответил, что хотел бы, но не уверен, сможет ли финансировать избирательную кампанию, тем более что в округе издавна поддерживали демократов.
– Сомневаюсь, что смогу наскрести денег, – сказал Флинк Мишукову. – Надо серьезно подумать.
Мишуков дружелюбно потрепал Флинка по руке.
– Мы сможем вам помочь, – сказал он, не спуская глаз с молодого юриста. – Стоит только захотеть – и вы вступите в борьбу.
ФБР также одобрило кандидатуру Флинка, но совсем по другой причине. Оно хотело убедиться, как далеко зайдут русские, «помогая» Флинку достичь цели, которая, как им казалось, будет служить их задачам.
Обаяние Флинка и другие его достоинства помогли ему в июне 1962 года стать кандидатом в Законодательное собрание. Он сразу вступил в нелегкую борьбу с Дж. Льюисом Фоксом.
19 июня русский сделал молодому политику как раз то предложение, которого ждало ФБР.
– Мое начальство, – мягко сказал Мишуков, – приняло решение помочь финансированию вашей кампании.
С этими словами он вынул из кармана толстую пачку десятидолларовых банкнотов, в сумме составлявших тысячу долларов.
