А… — она мазнула по воздуху правой кистью, слишком блестящими глазами взглянула на непроницаемое лицо Мастера, и отвернулась, понурившись.
— Ты пришла спросить, кто ты и на каком свете, — не то спросил, не то подытожил Мастер. Реана метнула в него взгляд, усмехнулась.
— Д-да. Действительно, глупость, — с запинкой выговорила она.
— Вовсе не глупость — задавать эти вопросы. Ты устала, дитя. Отдохни, доверься Эиле [в данном контексте — богиня снов]. Храм излечит твою усталость, и мы поговорим позже.
Реана наклонила голову, чувствуя, что и в самом деле очень устала — не только физически. И ещё поняла, что так легко и спокойно ей давно уже не было. Может быть, вопросы и метания от одного к другому вернутся, но — позже. А пока на сердце тихо и ясно, и жизнь бесхитростна, как детский смех. Реана не потеряла способность обдумывать свои вопросы, она только разучилась терзаться из-за них.
Час спустя она осталась одна в небольшой уютной комнате одной из построек в храмовом саду, заполнявших пространство внутри ограды. Струилась тишина, такая тишина, что затрещавший уголек в камине едва ли не отдавался эхом.
Она села на пятки, чувствуя, как подается под её весом прохладный, короткий и густой мех. За окном, взмывавшим от самого пола, таял закат, расплываясь в спокойной тяжести ночи и дробясь в мелких стёклах частого переплета. Небо вопило, что весна вот-вот стукнет в двери капелью. Чай, неразличимого цвета в тёмно-серой глиняной чашке, чуть жёг пальцы сквозь глину, и от него поднимался сладковатый, медовый, восхитительно свежий аромат. Реана отпила глоток, поставила чашку на бедро, придерживая руками, мотнула головой, откидывая волосы за спину. Она была совершенно счастлива.
__________________________________________
— Мой принц, вернее, мой король, — Ирдена улыбнулась, — позволь тебя поздравить. Я действительно рада за тебя.
— За сегодняшний вечер я слышал это столько раз, что сама Тиарсе должна бы сбиться со счета, — улыбнулся Раир. — Но тебе первой, после Заноты, я верю.
— Я знаю. И, полагаю, ты догадываешься: я рада за тебя не только из-за ностальгических воспоминаний о том, как мы тайком добывали павлинье перо из шляпы почтенной маркизы Фаленеол, чтобы найти с его помощью клад в саду…
Раир рассмеялся.
— Однако помнишь!
Ирдена рассмеялась тоже.
— Ещё бы не помнить! Или ты полагаешь, что я часто охочусь на перья с чужих шляп? Но я рада не столько Раиру, моему старому другу, сколько ол Истаилле, королю Лаолия. Я всё же выучилась слушать разум прежде сердца.
— Странно слышать это от столь импульсивной дамы, как ты!
— Да, я всегда была сумасбродкой, — Ирдена улыбнулась, склонив голову набок. — Но разум есть качество, отличающее нас от остальных детей Наамы, а значит разуму и должны мы подчиняться.
— Да, наверное, — кивнул Раир. — Так говорят мудрецы… Но я, наверное, плохой философ, я не умею жить только рассудком.
— А мне всегда казалось, наоборот, — пожала плечами Ирдена. — Ты очень рассудительный человек, Раир. И ты никогда не колеблешься, выбирая между долгом и чувством. Для тебя долг — это главное, видят Вечные! По меньшей мере, так выглядит внешне. Но ведь в нашем мире внешнее куда важнее. Люди, да и Вечные, смотрят на поступки, а мысли… Можно думать и чувствовать то, что тебе угодно, если ты поступаешь, как должно. Взять хоть эту историю с твоей Реаной. Ты не из тех рыцарей, которые входят в баллады о любви. О тебе сложат другие баллады: о герое, воителе, императоре. Как бы ты ни любил её, ясно ведь, что ты никогда на ней не женишься, да и сам не оставишь королевство, чтобы быть с нею. Потому что ты знаешь, где Кеил определил грань между долгом и чувствами…
От растерянности, неожиданности или по другим, неизвестным науке причинам, Раир прервал только сейчас:
— Откуда ты знаешь?!
— Мы редко видимся, но знаю я тебя хорошо… Но отчего ты всполошился? О тебе и Возродившейся…
— Она не Реда!
— Будь по твоему, хотя по мне, призову Айо [мать богов] свидетельницей, лучше уж зваться 'Возродившейся', нежели бродягой… О тебе и Реане слухи ходит разные, но достоверно знает мало кто. Учитель твой, Мастер Занота, да я. А больше в Лаолии никто и не знает тебя довольно хорошо, Рий, чтобы разобрать, что к чему. Это не должно тебя заботить, мой король. Тебя ждёт великое дело, угодное Вечным: возрождение Империи. Я ходила в храм Кеила, спрашивала предсказательницу, и она передала: 'Тиарсе ведёт Раира Лаолийца, ибо он выполняет её замысел'. Ты возродишь Империю, Раир! Сами Вечные направляют тебя, и ты не можешь проиграть.
— Откуда нам знать, что замыслили Вечные! А что если Тиарсе ведет меня к гибели? — усмехнулся Раир.
— Глупости! — возмутилась Ирдена. — Ты — наследник императоров, Раир ол Истаилле! Как могут Вечные желать твоей смерти? Неужто за этим они охранили нить императорского рода? Чтобы оборвать её теперь?
— Пути Вечных неисповедимы, — голосом проповедника сказал Раир.
— Вот уж! Нет, мой король, ты возродишь Империю. Я верю в тебя. И весь Лаолий верит, а вскоре уверится и вся Центральная равнина. Жаль только, что великие правители так часто бывают одиноки. Это неправильно, видит Айо, однако ж так часто… Вечные редко заботятся о том, чтобы в мире были и великие женщины. Или пусть даже не великие, но просто достойные стать рядом с императором, с подлинным императором, как в старину. Но иногда всё же случается такое.
— Ты веришь в легенду о Ликани и Тарисе [повесть о любви, ок. ХI в.]? — Раир улыбнулся, как улыбаются детям.
— Верю? — удивилась Ирдена. — Вот уж, право, не знаю! Неужто легенды слагают затем, чтобы мы верили им, как летописям? Довольно и того, чтобы мы сочувствовали героям и тянулись за ними, силясь встать ближе к Вечным. Никогда не задумывалась, правдива ли эта история, но верно ведь, что и великому человеку нужно, чтобы кто-то живой был рядом, а не только подчинённые. Подвиги совершает рыцарь, но где-то непременно должна быть дама, которая его ждёт.
— Ты сумасбродка и мечтательница, Ирдена, — сказал Раир, по-прежнему улыбаясь.
— Пусть. Но разве я не права? Занота так или иначе оженит тебя. Так хоть постарайся, чтобы это случилось не совсем уж без твоего участия! Тебе нужна знатная и влиятельная жена, чтобы ещё укрепить связи, к примеру, с Зангой, достойная во всех смыслах. И неглупая, потому что иначе это выйдет обычный династический брак, а ты замёрзнешь один. Сможешь ты сносить дуру, зная, что это твоя жена? Посмотри вокруг и выбери сам!
Это 'выбери сам' прозвучало настолько однозначно, что Раир от удивления даже не смог рассмеяться. Выдавил только растерянный смешок…
— Знаешь ли, дорогая кузина, ещё ни разу, клянусь пятью стихиями, ни разу ещё ни одна дама не предлагала мне на ней жениться!..
— И что же? — улыбнулась Ирдена. — Ты ведь и сам сказал, что я сумасбродка. Я и в самом деле хочу быть твоей женой… 'дорогой кузен'. Разве это столь уж плохое решение? А кто иначе? По знатности со мной мало кто сравнится, да и денег у меня не меньше, чем у тебя, мой король. И союз с Зангой и моим отцом тебе вовсе не помешает, видит небо. Да из кого тебе выбирать? Или ты не знаешь, каковы столичные невесты? Хороши, конечно, куколки, да ведь они куклы и есть. Не на Реане же твоей жениться будешь! Забыть даже, что она Возродившаяся и безродная да нищая. Женщина должна быть свечой в окне, чтобы мужчина видел: есть куда возвращаться, есть место под небом, где его ждут. А эта? Какая из неё свеча! Куда тебя заведёт этот блуждающий огонек, мой король?
— Перестань, Ирдена, — тихо попросил Раир. — Не надо. Я люблю её. И не могу я ни на ком
