– Объясню! Еще дома, в период подготовки к соревнованиям на Играх, ребята по утрам вместо зарядки бегали пятикилометровый кросс. Для Хурцилавы это занятие было, похоже, хуже смерти. Это он с мячом мог без устали упражняться часами. А кроссы саботировал как мог. Например, намеренно выдерживал «черепаший ход».
Порой дело доходило до того, что, пробежав дистанцию и приняв душ, все остальные уже шли завтракать, а Муртаз, невозмутимо что-то напевая, под дружный хохот ребят неспешно пересекал финишную линию. Поэтому реакция Хурцилавы на тренера Зонина, выведшего, между прочим, в 1972-м доселе малоизвестную ворошиловградскую «Зарю» в чемпионы страны, была понятной. Ведь он был инициатором проведения кроссов.
–
– И это объяснимо: поскольку тогда – не помню, пять или шесть человек – его подопечных вошли в сборную. Вот он всех и гонял поутру «для разминки». Не только я, но и другие из штаба просили Зонина хотя бы передвинуть эти упражнения на более позднее время:
– Ну, пусть, – говорили мы, – ребята немного поспят!
Но Зонин ни в какую! А между прочим, тем летом в Москве и Подмосковье установилась страшная жара, из-за чего весь регион заволокло дымом от вспыхнувших торфяных пожаров. Находясь на динамовской базе в Новогорске, мы все тренировочные занятия сместили на поздний вечер. А Зонин все свое гнул. В общем, после каждого такого кросса Хурцилава прибегал ко мне и бушевал. Особо неуютно становилось, когда под конец, уже улыбаясь, он деловито сообщал:
– Как-нибудь я этого Зонина убью!
– Во всяком случае, не только по состоянию здоровья. Как пациент Муртаз, частенько забегая ко мне в кабинет пообщаться, не напрягал. Тем не менее из-за внезапной травмы в начале матча СССР – Швеция (август 1973-го) все и началось. Тогда он ушел с поля. И в ту сборную, которую возглавлял Горянский, уже не вернулся.
Вскоре главной командой страны стал руководить Бесков. Его сменил Лобановский. Но ни тот, ни другой бывшего капитана сборной в состав не включали. Может, потому что, играя в «Динамо», Муртаз излишне располнел. К тому же и в родной команде надолго не задержался. Мне кажется, тут свою роль сыграл конфликт, возникший у него с Давидом Кипиани. Они относились друг к другу, мягко говоря, без особой любви.
–
– Наверное. Оказавшись в фаворе, Кипиани тогда раскручивался и как игрок, и как лидер. Вероятно, поэтому Муртаз понял – пора уходить. В 1975-м перешел в кутаисское «Торпедо». А спустя пару лет товарищи по сборной и клубу торжественно проводили из большого футбола своего капитана. Произошло это во время товарищеского матча в столице Грузии между тбилисским «Динамо» и сборной СССР, в форме которой Хурцилава вышел на поле в последний раз. В начале 2-го тайма игра была остановлена. И Муртаз торжественно передал капитанскую повязку своему преемнику Жене Ловчеву.
«ДИНАМО» (Тбилиси) – СССР – 0:1 (0:1). 16 марта 1977 г. Стадион «Динамо» им. В.И. Ленина.
«Динамо»: Гогия, Хизанишвили, Коридзе, Кантеладзе, Чилая, Копалейшвили, М. Мачаидзе, Г. Мачаидэе (Челебадзе, 46), Гуцаев, Шенгелия, Эбаноидзе.
СССР: Дегтярев, Круглов, Хинчагашвили, Новиков, Хурцилава (Ловчев, 46), Ольшанский, Тарханов, Минаев, Федоров, Максименков, Петросян.
Гол: Федоров (16).
В той игре я обратил внимание на характерный штрих: обычно Муртаз на поле выглядел опрятно, а тут вдруг выпустил футболку и вообще выглядел «по-дачному». В перерыве, подойдя к нему, я обратил его внимание на внешний вид. Виновник торжества развел руками и честно объяснил:
– Вы же видите, как я растолстел? Вот и надел майку навыпуск, чтобы как-то прикрыть живот.
–
– Вы знаете, мало кому известно, что он успел помочь «Локо», – они с Палычем давно дружат. Наверное, в 1997-м Муртаз сообщил Семину: «У меня появился интересный игрок. Возьми к себе – не пожалеешь!» Я стоял на балконе старого корпуса нашей базы, когда Хурцилава привез в Баковку Зазу Джанашию. Муртаз, не знавший, что я работаю в «Локо», вышел из машины и сразу заметил меня. Надо было видеть выражение его лица, когда он радостно закричал: «Вах, доктор!»
–
– Нет, но знали бы вы, сколько мороки мы пережили с этим великолепным парнем.
–
В 1971-м обоих пригласили в олимпийскую сборную Пономарева. Тогда я и познакомился с ними, потрясающими живчиками.
Володю вскоре избрали капитаном. Полный энергии, всегда, казалось, веселый Трошкин к тому же оказался заядлым рыбаком. Когда в 1975–1976 годах сборная под руководством Лобановского, костяк которой составляли его ребята из «Динамо», чаще всего готовилась к выступлениям на базе в Конче Заспе, он, как правило, на рассвете уезжал на рыбалку. Если она удавалась, то весь улов отдавал на кухню, где повар Дора Никитична готовила его для ребят.
Тренировки по программе Валерия Васильевича были, как известно, очень суровыми. После них футболисты еле доползали до кроватей. Но молодость есть молодость. К вечеру они приходили в себя, собирались в моей комнате, и хохот не утихал до отбоя. Главный импульс в создании столь здорового микроклимата исходил от Трошкина.
Собственно, в игре команды его роль – как и миссия его напарника Матвиенко – была не менее позитивной. Я потому и включил обоих в свою символическую сборную, что видел и понимал, какую важную у Валерия Васильевича роль выполняли эти стопперы.
Слева – Виктор, справа – Володя. У киевлян, как ни у кого в чемпионате СССР, была налажена четкая