бормотал он, — что тут наваляла эта птица». Ага: Over the water and over the lea, / And over the water to Charley. За морями, за лесами, за широкими полями жил да был Чарли — тот еще парень, выпивоха и бабник: Charley loves good ale and wine, / And Charley loves good brandy, / And Charley loves a pretty girl / As sweet as sugar candy. Что называется, сладкоежка. Дальше следует рефрен за морями и проч., и Гусыня заявляет, что нет и не будет у нее для Чарли ни доброй закуси — I’ll have none of у our nasty beef ни, как понял Виталик, сырья для пива — I’ll have попе of у our barley, но определенно найдется немного муки тонкого помола, чтобы испечь проказнику пирожок.
Вот как распорядился этим текстом Алик Умный:
Любит Чарли эль, вино, По лесу прогулку, Любит Чарли юных дев, Сладких, словно булка. Только нету у меня Ни вина, ни мяса. Нет в запасе ячменя, Пива нет и кваса… Здесь образ Чарли получил дальнейшее развитие. Кроме выпить-закусить-прижать девчонку он обрел склонность к неспешным прогулкам среди дубов и вязов добрых старых английских лесов. Пора листопада, к примеру. Шуршит Чарли палыми листьями, какой и кончиком стека подденет, полюбуется и дальше бредет. Одно слегка озадачило Виталика — пристало ли Чарли пить квас?..
И он захотел сказать свое слово:
За морями под горой Сидит Чарли удалой. Любит он вино и бренди, Любит добрый эль, Любит девушек красивых, Сладких, словно карамель. За морями под горой Сидит Чарли удалой. Ни вина, ни девушки — Завести интрижку, — Только пригоршня муки, Чтоб испечь коврижку. Он так привязался к Чарли, что, встретив его снова уже в другом произведении, даже огорчился, поскольку этот малый превратился в отпетого жулика:
Charley, Charley, Stole the barley Out of the baker’s shop. The baker came out And gave him a clout, Which made poor Charley hop. Краткое содержание: кое-кто у кое-кого кое-что спер и за это получил по шее.
У кондитера у Пита Чарли спер большое сито — эх, надо бы Питера, что с кондитером дает хорошую внутреннюю рифму «кондитера-Питера», но тогда сито летит к черту —
Да еще прихватил карамели. Только Пит — мужик что надо, Так отделал ситокрада, Что не мог тот сидеть две недели. Довольный собой, Виталик ревниво заглянул в перевод Алика:
Честнейший малый Чарли — Простите уж меня — Украл из лавки пекаря Три меры ячменя. Но вышел тучный пекарь Со скалкой (или без?), Удар — и бедный Чарли Подпрыгнул до небес. В общем, заключил Виталик, все молодцы. Ро-ро-ро, цы-цы-цы.
Была у Матушки еще мичуринская (или лысенковская?) история о том, как на ореховом деревце выросли мускатный орех и золотая груша, на что специально прибыла посмотреть дочь испанского короля. Виталик, недолго мучаясь, написал:
Вот лещина у ворот, А на ней, послушай, Вырастает каждый год 
