ничего общего с объяснением согласно хакика. — По поводу первой из трех категорий мы должны заметить, что «Избранник» в исламе обозначает Пророка, а с эзотерической точки зрения — «Универсального Человека».
(274) См.: «Царь Мира», гл. VI; мы отметили тогда близкое родство этого слова с теми, что обозначают «спасение» и «мир» (Эс-Салам).
(275) Это различение в исламской традиции касается не только людей, но распространяется и на джиннов; в действительности оно применимо ко всем существам.
(276) По этому вопросу см. книгу: «Introduction generale a l'etude des doctrines hindoues», 2-е partie, ch. VII.
(277) Разумеется, слово «интенсивность» не должно пониматься в количественном значении; и поскольку мысль не подчинена условию пространства, ее форма никоим образом не «локализуется»; она располагается в тонкой, а не телесной сфере бытия.
(278) Мы напомним, что вопрос о фундаментальном различении «Самости» и «Я», т. е. целокупного сущего и индивидуальности, который мы осветили в начале настоящего исследования, более полно исследован в книге: «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. II.
(279) Matgioi. La Voie Methaphysique, p. 99.
(280) Ibid., p. 96–97.
(281) Ibid., p. 76. — Чтобы выражение стало корректным, следовало бы заменить словом «процесс» совершенно неподходящее слово «механизм», неудачно заимствованное Матжиои из перевода книги Ицзин Филастра.
(282) «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XVII.
(283) Ibid., ch. XVIII.
(284) Следует добавить, что этот антропоцентризм отнюдь не обязательно связан с геоцентризмом, в противоположность тому, что происходит в некоторых светских концепциях; неправильное понимание в этом отношении подчас возникает из того, что земля иногда берется как символ всего телесного состояния; но само собой разумеется, что земное человечество — это не все человечество.
(285) Это можно сопоставить с тем, как Данте, следуя временной, а не пространственной символике, располагается в средоточии «великого года», чтобы осуществить свое путешествие через «три мира» (см. «Эзотеризм Данте», гл. VIII).
(286) Различие между этими двумя ступенями такое же, что и между виртуальным бессмертием и актуально реализованным бессмертием («L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XVIII): эти две стадии в реализации «Высшего Отождествления» мы различали с самого начала. — «Истинный человек» соответствует в арабской терминологии «Первоначальному Человеку» (Ал-Инсан ал-кадим), а «трансцендентный человек» — «Универсальному Человеку» (Ал-Инсан ал-камил). — Об отношениях «истинного человека» и «трансцендентного человека» см. книгу: «La Grande Triade», ch. XVIII.
(287) Союз «Неба» и «Земли» есть то же самое, что союз двух природ — божественной и человеческой — в личности Христа, поскольку он рассматривается как «Универсальный Человек». Среди старинных символов Христа встречается звезда с шестью лучами, т. е. двойной треугольник «печати Соломона» (см.: «Царь Мира», гл. IV); так, в символике герметической школы, с которой были связаны Альберт Великий и святой Фома Аквинский, треугольник вершиной вверх представлял Божество, а перевернутый — человеческую природу («созданную по образу Божию» как его перевернутое отражение в «зеркале Вод») таким образом, чтобы соединение двух треугольников изображало союз двух природ (Аахут и Насут в исламском эзотеризме). Следует отметить с особой герметической точки зрения, что человеческий тернер «Spiritus, anima, corpus» соответствует тернеру алхимических принципов: «сера, меркурий, соль». — С другой стороны, с точки зрения числовой символики «печать Соломона» изображает число 6, число «соединительное» (буква vau на еврейском и арабском); число союза и посредничества; это также число творения, и как таковое оно подходит также Слову, per quiem omnia facta sunt («чрез которое все начало быть»). Звезды с пятью и семью лучами представляют соответственно «микрокосм» и «макрокосм», а также индивидуального человека (связанного с пятью условиями его состояния, которым соответствуют пять органов чувств и пять телесных элементов) и «Универсального Человека» или Логос. Роль Слова по отношению к универсальной Экзистенции может быть еще уточнена присоединением креста, проведенного внутри изображения «печати Соломона»: вертикальная ветвь связывает вершины двух противоположных треугольников, или два полюса проявления, а горизонтальная ветвь представляет «поверхность Вод». — В дальневосточной традиции встречается символ, по расположению сильно отличающийся от «печати Соломона», но численно ему равнозначный: шесть параллельных черточек, сплошных или прерывистых (64 гексаграммы Вен-Ван в книге Ицзин, каждая из которых образована наложением двух из восьми куа или «триграмм» Фо-хи), составляют «графики Слова» (в соответствии с символикой Дракона); они также представляют «Человека» как средний элемент «Великой Триады» (высшая «триграмма» соответствует «Небу», а низшая — «Земле», что соответственно отождествляет их с двумя треугольниками — вершиной вверх и перевернутым — «печати Соломона»).
(288) Вот почему обе половины Инь-Ян в своем союзе составляют полную окружность (которая соответствует сферической форме в трехмерном пространстве).
(289) Сказанное нами здесь об истинном месте «Андрогина» в реализации существа и о его отношении к «первоначальному состоянию» объясняет важную роль этой концепции в герметизме; учения последнего относятся к космологической области, так же как и к расширениям человеческого состояния на тонкий мир, который в целом можно было бы назвать «промежуточным миром» и который не следует смешивать с областью чистой метафизики.
(290) Благодаря этому можно понять высший смысл фразы Евангелия: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут». Слово в себе самом, а следовательно, и «Универсальный Человек», ему тождественный, находятся за пределами различения «Неба» и «Земли»; итак, он вечно остается таким, какой есть, во всей полноте бытия, тогда как любое проявление и различение (т. е. всякий порядок случайных существований) растворяются в полной «трансформации».
(291) Множество бесконечностей явно невозможно, так как они ограничивали бы одна другую и ни одна из них поэтому не была бы в действительности бесконечной; Паскаль, как и многие другие, смешивает бесконечное с неограниченным; последнее есть понятие количественное и подразумевает два противоположные направления величин возрастающих и убывающих.
(292) См. книгу: «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XXV.
(293) Можно в связи с этим отослать к сказанному нами в начале об аналогии между индивидуальным человеком и «Универсальным Человеком».
(294) См. книгу: «Introduction generale a l'etude des doctrines hindoues», 2-е partie, ch. VI.
(295) Matgioi. La Voie Metaphysique, p. 21–22.
(296) См.: «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XX, и «Царь Мира», ГЛ-V.
(297) Чжуан-цзы, та. II.
(298) Там же, гл. XXII. — См.: «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XV.
(299) См.: «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XV.
(300) Тогда как протяженность обычно рассматривается как обособление, индивидуализация пространства, отношение времени и длительности порой берется в противоположном смысле; в самом деле, согласно некоторым концепциям, в частности философов-схоластов, время есть лишь частный способ длительности; но это, хотя и вполне приемлемо, связано с соображениями, чуждыми нашему предмету. По этому поводу мы можем сказать только, что термин «длительность» берется для обозначения вообще всякой формы последовательности, т. е., в целом, всякого условия, которое в других состояниях существования может аналогически соответствовать тому, что есть время в человеческом состоянии; но употребление этого термина может, пожалуй, дать повод некоторой путанице.
(301) Matgioi. La Voie Metaphysique, p. 33 (прим.).
(302) Совершенная логическая последовательность различных «неевклидовых» геометрий — достаточное тому доказательство; но, разумеется, здесь не место останавливаться на значении и смысле этих геометрий, как и на «гипергеометрии», имеющей дело более чем с тремя измерениями.
(303) Придерживаясь того, что всем известно, скажем, что обычное мышление, как его
