одного из них, к югу от Джуби, Сент-Экзюпери углубился внутрь страны и проследовал за зубчатыми откосами Сегвет-эль-Амры на добрую сотню миль, пока на одном из выступов выжженной до основания земли не разглядел зеленый островок таинственного Смара с его девственными руинами, закрытыми для посещения белому человеку, как Тимбукту.
Отношения Антуана с полковником де ла Пенья вскоре сцементировал инцидент с испанским летчиком, который был вынужден совершить посадку из-за отказа двигателя в дюжине миль от форта и попал в плен к марокканцам. По просьбе полковника Сент-Экзюпери вылетел с несколькими проверенными воинами из противоборствующих племен Изаргина и Аит-Усса, высаживая их в точно выбранных местах, чтобы договориться об освобождении захваченного в плен офицера. Он был, наконец, возвращен – после выплаты солидного выкупа; но чтобы вернуть двигатель потерпевшего аварию самолета, испанцам пришлось собрать 300 вооруженных марокканцев и поддерживать их с военного корабля, прибывшего с Канар.
Так прошли месяцы, сухие зимние и весенние ветры пустыни сменились в июне сырыми бризами океана. Однажды ночью Сент-Экзюпери был разбужен около двух часов пополуночи необычным звуком двигателя в небе. Ночные полеты, с которыми Дора начал экспериментировать в Тулузе, еще были в диковинку на африканском побережье, но наземные базы авиалинии были оснащены сигнальными огнями на случай чрезвычайных приземлений после заката. Поспешно зажгли сигнальные огни, и, к удивлению Сент-Экзюпери, совершил посадку большой моноплан. Это был новый «Латекоэр-25», больший по размеру и более надежный, чем «Бреге-14», так как имел закрытую кабину, вмещавшую четырех человек (радиста и двух пассажиров, а также пилота). Трое вышли из самолета. Двое казались незнакомыми, но Сент- Экзюпери разглядел круглое краснощекое лицо Марселя Рейна, веселого парижанина, чей изысканный жаргон стал одной из достопримечательностей линии.
– Вы могли бы, по крайней мере, радировать, что вылетаете, – пожурил Сент-Экзюпери. – У нас здесь несколько недель стоял туман, а сегодня – первая ночь, когда распогодилось.
– В Агадире взошла полная луна, так что я решил, что мы продолжим путь и захватим немного ночи, – ответил один из пассажиров Рейна.
Это был старший инспектор Латекоэра, очевидно гордившийся собой. Другой пассажир Эдвар Серр, начальник нового отдела радиослужбы авиалинии, совершал свой первый инспекционный вояж по африканским базам.
В то время как механики заправляли топливом «Латекоэр-25», Сент-Экс предложил гостям легкое угощение из яиц и шоколада. Инспектор, решивший задержаться в Джуби, настаивал, чтобы Рейн и Серр вылетели незамедлительно.
– Но Сиснерос закрыт по техническим условиям, – возразил Сент-Экзюпери. – Они никого не ждут, поскольку полагают, что почта все еще в Агадире.
Инспектор отказывался слушать его доводы, и вскоре Рейн и Серр поднялись на борт «Лате-25» с марокканским переводчиком и растворились в ночи.
Рано утром следующего дня, пока инспектор дремал, Сент-Экс встал и попросил радиста вызвать Сиснерос. Прибыли ли Рейн и Серр? Ответ был отрицательным. Тот же ответ пришел из Порт-Этьенна, тот же самый – из Сен-Луи-дю-Сенегаль. Сиснерос, кроме того, полностью заволокло туманом. До десяти часов Сент-Экзюпери не удалось найти никого, видевшего след авиаторов. Побережье было все еще подернуто туманом, хотя большая его часть уже испарилась к тому времени, когда Антуан взмыл вверх на поиски. Он не мог найти никаких следов потерпевшего аварию самолета. В Джуби он отыскал инспектора, занятого распылением в офисе средства против мух, окруженного толпой нищих, с которыми, как тот легко объяснил, он «заключал договора» на организацию караванов с целью поиска исчезнувших летчиков. Сент-Экс послал их упаковывать вещи, затем обратился к своим марокканским друзьям-вождям с просьбой разослать самых быстрых эмиссаров по пустыне – с обещанием щедрой награды.
Была поднята по тревоге Тулуза, Верней – начальник авиабазы в Агадире – был послан на юг, чтобы руководить базой в Джуби, в то время как Сент-Экзюпери предпринял вторую попытку найти пилотов. В Порт-Этьенне он объединил усилия с Бурга и Ригелем, прилетевшим из Дакара, чтобы участвовать в поиске. Они полетели на трех самолетах, обследуя береговую линию параллельными курсами в миле или двух друг от друга, дабы охватить максимально возможную зону поиска, не теряясь из виду. Продвигаясь на север, Ригеля опять настигло невезение, сгорели подшипники поршневой группы, из-за чего самолет вынужден был приземлиться около мыса Боядор – рокового места, где годом ранее Эрабль и Пинтадо были убиты марокканцами. Бурга после приземления обнаружил, что его «бреге» теряет топливо и что утечку надо остановить прежде, чем можно надеяться взлететь снова. Когда Сент-Экс совершил посадку, в свою очередь, незадолго до заката, стало ясно, что им придется провести ночь здесь – в сердце «диссидентской» пустыни, ощетинившейся мавританским оружием.
Последовавшая напряженная ночь осталась в памяти Сент-Экзюпери как одно из наиболее трогательных воспоминаний о прожитом. В то время как Жан-Рене Лефевр, механик с Сиснероса, работал над двигателем Бурга, другие выбрасывали корзины продовольствия и консервов из трех фюзеляжей. Так как этот вечер обещал стать последним вечером пилотов на земле, они могли позволить себе провести его на полную катушку. Опустошенные корзины были начинены каждая свечой, защищенной деревянными планками от сильного ветра. «Таким образом, в сердце пустыни, на этой голой корке планеты, – как описывал Сент-Экзюпери позже, вспоминая детали, – в безмолвии, столь же звенящем, как в первые дни после Сотворения мира, мы построили человеческое поселение. Сгрудившись на нашей деревенской площади, на этой заплате песка, где наши корзины бросали дрожащий свет, мы ждали всю ночь. Мы ждали рассвета, который спасет нас, или придут марокканцы.
Чем-то эта ночь напоминала рождественскую. Мы рассказывали истории и предавались воспоминаниям о прошлом, шутили и пели».
В то время как помрачневший Дидье Дора стоял перед окном своего кабинета в Тулузе, вглядываясь в унылый мрак летного поля, которое теперь казалось до отчаяния опустевшим, полдюжины веселых французов затерялись где-то среди дюн. За какую-то пару дней линия потеряла четыре самолета и так много пилотов – все они просто исчезли с поверхности карты! Вместе с руководителем новой радиослужбы, классным механиком, наладившим работу всех механизмов в Сиснеросе, и этим долговязым аристократом, круто изменившим отношения в Джуби. Для Дора это была еще одна бессонная ночь, еще один крест, который ему приходилось нести одному, взвалив на покатые ссутулившиеся плечи, в жалобной тишине пустого кабинета. Для Сент-Экса и его товарищей бессменная ночная вахта оказалась более праздничной, но не менее бессонной. Он позабавил их всех, когда пришло время «ложиться спать», объявив, что собирается свернуться клубком в одном из почтовых ящиков. Но как бы он ни старался, он не был больше маленьким белокурым Антуаном, который однажды весело вскарабкался в гондолу на ярмарке и, не в силах отправить ее в большое плавание, наконец нашел себе убежище в кабине.
Наступил рассвет. Бедолаги были наполовину заморожены, но живы. Благодаря находчивости Лефевра, успешно устранившему течь, Бурга и Сент-Экзюпери удалось взлететь каждому на своем «бреге». Их появление в Сиснеросе приветствовалось с почти горячечным возбуждением. Только что прибыл марокканский эмиссар с новостями о Рейне и Серре: они сбились с курса в ту туманную ночь, их самолет плюхнулся на плато на некотором расстоянии от побережья и их захватило в плен племя свирепого эр- Гибата. Мавританцы не возражали освободить их, но только против миллиона верблюдов и миллиона винтовок… И плюс освобождение всех «диссидентских» воинов, которых французы захватили в своей части Мавритании.
Потребовалось четыре месяца сложнейших переговоров, чтобы гарантировать освобождение двух летчиков. Все это время с ними обращались жестоко и едва не устроили над ними самосуд. Недели уходили только на то, чтобы отыскать их месторасположение, поскольку стоило новости о «невероятном трофее» эр-Гибата расползтись по пустыне, как другие племена, оседлав верблюдов и приготовив ружья, решили прибрать к рукам чужую добычу. Скоро вся пустыня полыхала войной, с засадами и перестрелками и дикими ночными вылазками, поскольку похитители таскали Серра и Рейна из одного укрытия в другое.
Для Сент-Экзюпери то был период интенсивной деятельности. Он пролетел вдоль и поперек всю пустыню, высаживая мавританских посредников для контакта с караваном эр-Гибата. Работа совсем не из легких, учитывая различный характер ландшафта. Пилоты у Латекоэра учились быть осторожными с твердыми поверхностями солончаковых впадин, которые в случае приземления могли оказаться ничуть не
