— Это верно, — заметил я. — Но ведь у тебя всё записано. Тебе платят за это.
— Не знаю, — огрызнулся Риндквист.
— Мистер Эллиот, — прервал Марч, опуская ладонь на руку Клинтона Фута, когда тот был уже готов в ярости вскочить из-за стола. — Это не суд. Мистер Риндквист информирует нас о том, что, по его мнению, относится к делу.
Я закрыл глаза и опустил голову на грудь.
— Продолжайте, Джордж.
Полицейский продолжал свой рассказ, избегая всех подробностей.
— Я видел, как подозреваемый курил марихуану вместе с другим неопознанным мужчиной. — С присущей ему деликатностью Риндквист не сумел опознать Сэта Максвелла — самого знаменитого атлета в спортивной истории Техаса.
— Вы говорите, он курил марихуану? — спросил Клинтон Фут, не отрывая взгляда от поверхности стола.
— Дело в том, что курильщики марихуаны, — Риндквист произнёс эти слова с таким же отвращением, с каким говорил о неграх, прокажённых или мексиканцах, — держат сигарету в ладонях, собранных в горсть, делают короткие частые затяжки, задерживая дым в лёгких. Их легко опознать. Именно так курил сигарету подозреваемый.
Я чувствовал, что мир вокруг меня рушится, но не мог ни остановить, ни даже замедлить этот процесс.
— Вскоре после того как подозреваемый выкурил сигарету с марихуаной, — продолжал Риндквист, — он…
Я вскочил на ноги и ткнул в полицейского пальцем.
— Ты уверен, жирный недоносок, что это была марихуана? Паршивый… — Мой голос и гнев затихали по мере того, как я искал и не мог найти подходящего оскорбления.
— Ну смотри, парень! — завопил полицейский и шагнул ко мне, сжимая кулаки. Затем он оглянулся вокруг, ища поддержку. Рэй Марч пришёл на выручку.
— Мы хорошо понимаем, мистер Эллиот, — его голос звучал бесстрастно, — что мистер Риндквист высказывает лишь своё предположение. Но вы должны признать, что он имеет огромный опыт. Именно поэтому мы наняли его.
— Почему бы вам не застрелить меня сразу?
— Вы можете дерзить, однако вам предъявлены серьёзные обвинения. Продолжайте, Джордж.
Полицейский взглянул на Клинтона Фута, который ободряюще кивнул.
— Как я уже сказал, — Риндквист снова посмотрел в блокнот, — вскоре после того как подозреваемый выкурил сигарету с марихуаной, я прекратил наблюдения и возобновил их во вторник, когда он вышел с тренировочного поля и проследовал к небоскрёбу Конрада Хантера, где пробыл около двух часов. Затем он поехал к Твин Тауэрз, где провёл ночь.
— В какой квартире провёл ночь мистер Эллиот? — Клинтон злобно посмотрел на меня, затем откинулся на спинку кресла. Его правая нога нервно подрагивала.
— В квартире двести сорок пять, сэр. — Риндквист даже не посмотрел в свои записи. — Там проживает…
— Это неважно, — впервые заговорил О’Мэлли. — К делу это не имеет никакого отношения.
Губы Риндквиста уже сложились в слово «Джоанна». Сбитый с толку, он начал запинаться. — Подозреваемый часто там ночует. — Риндквист перевёл взгляд с Клинтона на Марча, затем на О’Мэлли, не понимая, где допустил ошибку.
— Знаете, кто вы все? Паршивые ублюдки, — заметил я. Оскорбление идеально подходило к каждому из присутствующих, включая меня самого.
— Около полуночи, — продолжал Риндквист, снова обретя спокойствие, — я поехал к дому подозреваемого и произвёл там обыск, обнаружив наркотики и множество порнографических изданий.
— И прихватил двадцать долларов, — добавил я. На моё замечание никто не обратил внимания.
Я понял всю бессмысленность сопротивления и начал готовиться к завершению дела.
— На следующий день, — Риндквист спешил закончить свои показания, гордясь успешно проведённым расследованием моих похождений. Я понимал, что выводы уже сделаны, оставалось только объявить приговор, — я возобновил наблюдения, когда подозреваемый вышел со стадиона после тренировки. Он поехал к дому некоего Харви Лероя Белдинга, подозреваемого в употреблении и продаже наркотиков, известного революционера и агитатора.
— Настоящий Че Гевара, — пробормотал я.
— Пока подозреваемый находился там, я обыскал его автомобиль и сфотографировал найденные там наркотики. Фотографии я передал вам.
— Клинтон Фут поднял два поляроидных снимка над головой. Его рука заметно дрожала.
Детектив закончил описывать события моей недели, упомянув драку в Рок-Сити и снова не сумев опознать ни одного из присутствующих, за исключением Шарлотты. Он не забыл упомянуть о её странных отношениях «с молодым ниггером».
— Я рад, что всё это было на самом деле, — улыбнулся я. — Мне начало казаться, что у меня мания преследования.
Клинтон Фут перевёл глаза с Риндквиста на меня. Его глаза блестели.
Риндквист закончил своё повествование тем, что я поднялся по трапу самолёта, «якобы вылетавшего в Нью-Йорк», и сел. Клинтон взглянул на него и показал глазами на дверь. Полицейский встал и вышел из кабинета.
— Спасибо, Джордж, — сказал Клинтон в сторону закрывшихся дверей и повернулся ко мне. — Хочешь добавить что-нибудь?
— Во-первых, — медленно начал я, — мне хотелось бы поблагодарить всех присутствующих за их хлопоты.
Клинтон Фут потерял самообладание.
— Да кто же ты такой, ради всего святого? — завопил он. Его лицо перекосилось от ярости. — Всего лишь игрок с неисчислимым количеством травм. Такие продаются за полтинник дюжина. Ты полагаешь, что на тебя снизошла благодать?
У меня пересохло во рту.
— Ты здесь потому, что мы тебя купили, — продолжал он, обведя рукой собравшихся в комнате. — Мы, и никто другой. И шестьдесят миллионов болельщиков согласятся со мной. — Он показал жестом на Даллас за окнами комнаты.
— Может быть, лучше спросить их самих? — ответил я, придя в себя после взрыва его ярости.
— Что? — Голова Клинтона повернулась ко мне. На его лице была гримаса удивления и гнева. — Мы дали тебе работу, платили хорошие деньги. — Из кучи бумаг, лежащих перед ним, Клинтон вытащил мой стандартный контракт игрока. — Попробуй где-нибудь это заработать.
Марч схватил его за руку. Клинтон попытался вырваться, затем посмотрел на Марча.
— Ну ладно, — сказал он наконец и опустился в кресло.
— Так вы хотите что-нибудь добавить? — спросил Марч. Я покачал головой.
— Фил, — заговорил тренер, — ведь я беседовал с тобой за те годы, которые ты провёл в клубе, не один раз?
Я кивнул.
— О чём мы говорили?
— Ну, главным образом о том, почему мне лучше сидеть на скамейке запасных.
— По моему мнению, ты, Фил, превосходный ресивер, — продолжал он. — Ни у кого в лиге нет таких рук, как у тебя Ты — отличный игрок, но и остальные ребята в клубе ничем не хуже. Именно поэтому все вы играете в нашей команде. Однако для футбола нужен не только талант. Он требует дисциплины и преданности. Нужно не только брать у спорта, но и что-то давать взамен.
— Б. А., — произнёс я. — Мне трудно стоять, я не могу дышать носом, ни разу за последние два года я не спал более трёх часов подряд — и всё из-за того, что части моего тела разбросаны по футбольным полям отсюда до Кливленда. Разве я не отдал что-то спорту?
