Мы, впрочем, отдаем себе отчет в том, что на этот счет существует некоторая неясность в самой «Феноменологии духа». На последней — довольно темной — странице главы VI Гегель еще противопоставляет Наполеону, представляющему Bewuptsein, самого себя как представителя Selbstbewuptsein. Похоже, что он ждал «признания», в каком-то смысле «официального», своей философии Наполеоном. Но в то же время в последней строке этой страницы говорится о «Боге являющемся», причем «Бог» этот — это, конечно, Человек, так что никакого Gegen-stand больше не должно, вроде бы, быть. Все это не очень ясно, но в данный момент большого значения для нас не имеет.
Это разделение Bewuptsein и Selbstbewuptsein характерно для «Reflexionsphilosophie». Как я только что сказал, любая Философия является, собственно говоря, «Reflexionsphilosophie». А та, которая не является ею, — это «philosophic» самого Гегеля. Но последняя — уже не какая- то Философия /ипе Philosophic/, а собственно «Наука» /la «Science»/. «Reflexionsphilosophie» размышляет о Бытии, помещая себя или полагая, что находится, вне его. Иначе говоря, этот Philosophe никогда не сумеет объяснить себе себя самого, потому что он исключает себя из собственной рефлексии. В «Reflexionsphilosophie» над Бытием, которое хотят раскрыть, рефлексируют, вместо того чтобы этим Бытием быть и раскрывать его самим своим существованием. Иначе говоря, «Reflexionsphilosophie» всегда абстрактна: она элиминирует описываемое Бытие и потому описывает лишь абстракцию, ведь реальное Бытие на самом деле включает в себя того, кто его описывает. Таким образом, в экзистенциальном плане «Reflexionsphilosophie» оказывается всегда более или менее «Стоической», а тот, кто полагает, что стоит «над схваткой», — всегда более или менее Интеллектуалом (из последнего параграфа главы V).
В вышеприведенной цитате «Ding iiberhaupt» («вещь вообще») А. Кожев переводит «chose en-tant- que-telle» («вещь как таковая») (прим. перев.).
Так называемая «онтологическая дифференция» сущего и бытия (прим. перев.).
«…savoir et pouvoir dire» — «мочь и уметь сказать» (прим. перев.).
Revelation — «откровение», но и «раскрытие», «проявление» чаще всего, Кожев имеет в виду оба смысла глагола «reveler» (прим. перев.).
«Eine Gestalt des Bewuptseins» Кожев переводит: «…une forme-concrfcte de la Concience [=exterienre]» (прим. перев.).
«Аз есмь Сый» /Исход 3Л4/. В латинской версии буквально: «Я есть тот, который есть» (прим. перев.).
«In der Wirklichkeit ist nun die wissende Substanz friiher da als die Form oder Begriffsgestalt derselben» {прим. перев.).
«Re'alite'-objective» — кожевский перевод гегелевской Wirklichkeit — действительности. Здесь мы сохраняем «объективную-реальность», поскольку она соотнесена с «временной реальностью» (прим. перев.).
Коль скоро А.Кожев посвящает интерпретации этих полутора строк три лекции (VI, VII и VIII), приведем их: «Время есть само понятие, которое налично есть и представляется сознанию как пустое созерцание; (…)» {«Die Zeit ist der Begriff selbst, der da ist, und als leere Anschanung sich dem Bewuptsein vorstellt; {…)») {прим. перев.).
В переводе Г. Шпета «само» и «есть» поменялись местами («самость»), что изменило смысл фразы (прим. перев.).
