Начиная с 1987 г., вопрос о том, что такое гомосексуализм и как следует относиться к 'голубым',- считать ли их больными, преступниками или жертвами судьбы, - стал широко обсуждаться на страницах массовой, особенно молодежной, печати (Московский комсомолец, Комсомольская правда, Собеседник, Молодой коммунист, Литературная газета, Огонек, Аргументы и факты, СПИД-инфо, Юность, Парус, некоторые местные газеты), по радио и на телевидении. Хотя публикации эти были весьма различны по своему уровню и направленности, они имели огромное значение. Из журналистских очерков и опубликованных писем гомосексуалов, лесбиянок и их родителей рядовые советские люди впервые стали узнавать об искалеченных судьбах, милицейском произволе, судебных репрессиях, сексуальном насилии в тюрьмах, лагерях, в армии, наконец, о трагическом неизбывном одиночестве людей, обреченных жить в постоянном страхе и не могущих встретить себе подобных. Каждая публикация вызывала целый поток противоречивых откликов, с которыми редакции не знали, что делать.
С научной информацией дело обстояло плохо. Правда, в руководстве для врачей по психогигиене пола у детей Д.Н. Исаева и В.Е. Кагана (1986) , был раздел 'Формирование сексуальной ориентации', где подростковая и юношеская гомосексуальность рассматривалась не как 'половое извращение' и следствие совращения взрослыми, а как аспект нормального психосексуального развития. В последнее (1989) издание моей книги 'Психология ранней юности' я впервые смог включить несколько страниц о подростковой и юношеской гомосексуальности, подчеркивая, что 'интимные эротические переживания подростков и юношей находятся практически вне сферы педагогического контроля' и что 'за сексуальными проблемами всегда стоят проблемы человеческие'.9 В предыдущих изданиях книги (1979, 1980 и 1982 гг.) эта тема даже не упоминалась. В 1988 г. вышло, наконец, мое 'Введение в сексологию', где излагались современные теории сексуальной ориентации и приводились данные, доказывающие неправомерность и вредность дискриминации гомосексуалов и т.д. Однако вопросы о положении гомосексуалов в СССР, как и все юридические проблемы, в книге полностью обойдены. Без умолчаний и компромиссов книга не могла бы выйти в свет.
Центральным вопросом во второй половине 1980-х годов стала судьба статьи 121 УК РСФСР. В профессиональных юридических кругах вопрос о ней обсуждался давно. Уже в учебнике уголовного права М.Шаргородского и П.Осипова (1973) говорилось:
'В советской юридической литературе ни разу не предпринималось попытки подвести прочную научную базу под уголовную ответственность за добровольное мужеложество, а единственный довод, который обычно приводится (моральная развращенность субъекта и нарушение им правил социалистической нравственности), нельзя признать состоятельным, так как отрицательные свойства личности не могут служить основанием для уголовной ответственности, а аморальность деяния недостаточна для объявления его преступным. ...Существуют серьезные сомнения в целесообразности сохранения уголовной ответственности за неквалифицированное мужеложество'.10
На мнение авторитетных ученых никто внимания не обратил. Такая же судьба постигла и записку, которую специалист в области половых преступлений профессор А.Н. Игнатов направил руководству МВД СССР в 1979 г. Сам я безуспешно пытался опубликовать статью на эту тему в журнале Советское государство и право в 1982 г.
Вообще-то я не собирался об этом писать, понимая, что ничего, кроме неприятностей, из этого не выйдет. Но на совещании ученых-сексологов социалистических стран в Лейпциге (1981) известный сексолог из ГДР Зигфрид Шнабль неожиданно спросил, в каких странах существует антигомосексуальное законодательство и чем оно мотивируется, и оказалось, что оно есть только в СССР (румынских представителей на совещании не было). Мне было стыдно и неприятно, и по возвращении я решил, вопреки здравому смыслу, проинформировать начальство и спросить, что оно думает. Медики в лице Г.С. Васильченко сказали, что они пытались поднимать этот вопрос, но руководство Минздрава всегда было против. Юристы же сказали, что у них нет для постановки этого вопроса достаточных аргументов. Главный редактор журнала Советское государство и право профессор М.И. Пискотин предложил мне, вместо заведомо риторических вопросов, написать об этом статью.
- Но вы же ее не напечатаете!
- Не знаю, но попробуем. Во всяком случае, будет материал для обсуждения.
Я срочно изучил законодательство других стран и написал аргументированную статью. Ее горячо поддержали профессора-медики Г.С. Васильченко и Д.Н. Исаев, но юристы испугались и передали статью в административный отдел ЦК КПСС, где им сказали, что поднимать этот вопрос 'несвоевременно'. Тем все и закончилось...
В пользу декриминализации приводился целый ряд аргументов:
1. Несоответствие советского законодательства нормам и принципам международного права;
2. Его противоречие общим представлениям современной науки;
3. Соображения гуманитарного порядка, - поскольку люди не свободны в выборе сексуальной ориентации, карать за нее жестоко;
4. Отсутствие внутренней логики в самой правовой системе, карающей только мужской гомосексуализм;
5. Социальный ущерб вследствие отчуждения гомосексуалов от общества и заталкивания их в грязное подполье;
6. Санитарно-гигиенические соображения, в частности, трудности борьбы с венерическими заболеваниями;
7. Неизбежность злоупотреблений при применении подобного законодательства со стороны правоохранительных органов.
Хотя этот вопрос не выносился на страницы печати, из проекта нового Уголовного кодекса РСФСР, подготовленного комиссией юристов в середине 1980-х годов, статья 121 была исключена. Однако обсуждение и принятие нового кодекса затянулось, а тем временем споры о статье 121 перешли на страницы массовой печати и экраны телевизоров.
Существовали три точки зрения:
1. Полностью отменить статью 121 и вообще не упоминать сексуальную ориентацию в уголовном кодексе, поскольку дети и подростки, независимо от их пола, защищены другими законами; эту позицию активно поддерживали юристы А.Н. Игнатов и А.М. Яковлев, психоэндокринолог А.И. Белкин и некоторые другие ученые.
2. Отменить уголовную ответственность за гомосексуальные контакты по обоюдному согласию между взрослыми, но сохранить вторую часть статьи 121, касающуюся детей и несовершеннолетних; такова была позиция многих работников МВД.11
3. Оставить все, как было; этого требовали право-националистические и некоторые религиозные организации.
Статья 121 затрагивала судьбы многих тысяч людей, и не только ее непосредственных жертв. Как уже говорилось выше, в 1930-1980-х годах в СССР по ней ежегодно осуждались и отправлялись в тюрьмы и лагеря около 1000 мужчин. В конце 1980-х их стало значительно меньше. По данным Министерства юстиции РФ, в 1989 г. по статье 121 в России были приговорены 538, в 1990 - 497, в 1991 - 462, в первом полугодии 1992 г. - 227 человек. Правда, неизвестно, как распределялись при этом осужденные по ст. 121.1 и 121.2, а также входят ли в это число люди, осужденные уже в местах заключения, чисто которых может быть значительным. По сведениям МВД, на момент отмены статьи 121.1 27 мая 1993 г. в местах лишения свободы находились 73 мужчины, осужденных исключительно за добровольные сексуальные отношения со взрослыми мужчинами, и 192 мужчины, отбывающих срок по совокупности этой и нескольких других статей.12
Дело не только в необоснованности и суровости наказания. Советская пенитенциарная система, больше чем любая другая, сама продуцировала сексуальное насилие, вовлекая в него все новые и новые жертвы.
