огонь кусочки коры.
– Ты хорошо его знаешь?
– Я собиралась выйти за него замуж.
– О!
Тсканай прошла в дом и вернулась с двумя старыми эмалированными мисками. В одной плескалась вода, в которой плавали черничные листья. Во второй была серо-голубая масса.
– Здесь голубика, клубни тигровой лилии и камышовые корни, – ответила девушка, когда Дэвид спросил, что это такое.
Мальчик присел у костра, наслаждаясь его теплом.
Тсканай поставила обе миски на угли, вернулась в хижину, принесла эмалированную тарелку, кружку и дешевую ложку. Она вытерла их подолом платья, а затем пересыпала в тарелку разогретую кашу, налила в кружку настой из черничных листьев.
Дэвид сел на бревно и стал есть. Тсканай присела на другой конец бревна и, не говоря ни слова, смотрела, пока он не закончил. Каша показалась мальчику сытной и сладкой. Чай был горьковатым, но после него во рту оставалось чувство свежести и чистоты.
– Понравилось? – спросила Тсканай, забирая посуду.
– Угу.
– Это индейская еда.
– Катсуку не нравится, когда его называют индейцем.
– Пошел он к черту! Он сильно тебя ударил?
– Да нет. Ты еще собираешься выйти за него замуж?
– Никто за него не собирается.
Дэвид кивнул. Катсук ушел в мир, в котором люди не женятся и не выходят замуж.
– Раньше он не был таким жестоким, – сказала Тсканай.
– Знаю.
– Он назвал тебя Невинным. Ты и вправду такой?
– Какой?
– Невинный?
Дэвид не знал, что и ответить. Эта тема ему не нравилась.
– Вот я – нет, – сказала она. – Я была его женщиной.
– Понятно. – Дэвид отвернулся в сторону озера.
– Ты знаешь, почему он назвал тебя Хокватом?
– Потому что я белый.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать. – Дэвид поглядел на большой дом. – Так что случилось с Катсуком, что он изменился?
– Он ненавидит.
– Это я понял. Но почему?
– Скорее всего, из-за сестры.
– Сестры?
– Да. Она покончила с собой.
Дэвид уставился на Тсканай.
– Почему она сделала это?
– На Форкс Роад ее схватила банда белых и изнасиловала.
В словах Тсканай Дэвид уловил скрытую радость, и это его удивило. Он спросил:
– И потому Катсук ненавидит белых?
– Думаю, поэтому. Ты еще никого не насиловал, а?
Дэвид покраснел. Его злило, что она могла такое подумать. Он отвернулся.
– Ты хоть знаешь, что это означает?
– А как же! – Голос его прозвучал грубо.
– А ты и вправду невинный!
– Да! – Уже дерзко.
– И никогда не лазил девчонкам под юбку?
