отчитал: «Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли?.. Ты солгал не человекам, а Богу». Услышав эти суровые слова, слабохарактерный Анания «пал бездыханен», после чего был немедленно приготовлен к погребению и похоронен. Спустя три часа после этого пришла Сапфира, которую Петр тут же спросил, за сколько она и муж продали свою землю. Ничего не зная о случившемся, Сапфира назвала условленную с Ананией сумму, но тут же была изобличена в обмане и услышала от Петра: «Что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут». Потрясенная Сапфира последовала за своим мужем: «упала… и испустила дух». Происшедшее с Ананией и его женой стало поучительным примером для остальных членов христианской общины: «…великий страх объял всю церковь и всех слышавших это» (Деяния 4:34–35; 5:1— 11)
Как ни странно, слово это возникло не в среде христиан, придумали его жители Антиохии (язычники), причем вначале оно использовалось как насмешливое, даже глумливое прозвище. Дело в том, что греческое слово «христос», эквивалентное еврейскому «мессия», буквально означает «помазанный», «намазанный». Этот эпитет казался антиохийцам достаточно смешным и нелепым, чтобы характеризовать им людей, имевших глупость считать своим Богом сына иудейского плотника, принявшего к тому же смерть на кресте, то есть, по тогдашним представлениям, умершего самым позорным образом. Со временем последователи Христа привыкли к этому прозвищу и сами начали его употреблять. Но до этого они называли друг друга «святыми», «братьями», «избранными», «сыновьями света», «учениками», «бедными» и чаще всего «назореями».
Будущий апостол родился в мало-азийском городе Тарс (в Киликии) в семье зажиточного еврея- вениаминитя-нина. Он был наследственным римским гражданином, с чем связано его римское имя Павел (еврейское имя Саул, в традиционной передаче Савл, дано ему, вероятно, в честь царя Саула, также потомка Вениамина, младшего сына Иакова). На жизнь Савл зарабатывал изготовлением палаток. Отец его принадлежал к партии строгих ревнителей Моисеева закона – фарисеев. В юности Савл получил хорошее образование в знаменитой школе фарисея Гамалиила, отличавшегося от других законников широтой воззрений. В этой школе он не только основательно изучил весь закон Моисеев со всеми тонкостями его талмудического истолкования, но и познакомился с греческой литературой. Подобно многим другим евреям, Савл жаждал пришествия Мессии, однако, как правоверный фарисей, он ожидал увидеть в Спасителе могущественного царя, который восстановит еврейское царство во всем блеске его древнего величия. С изумлением и негодованием он узнал, что часть иудеев и еще больше язычников признали Мессией безвестного сына плотника из ничтожного Назарета, к тому же еще и преданного позорной смерти на кресте. По мнению Савла, воспитанного на идеях консервативного иудаизма, это было безумием, с которым требовалось беспощадно бороться. Еще юношей Савл обрел известность как жестокий гонитель христиан, наиболее известным его деянием этого периода стало участие в побиении камнями диакона Стефана.
В Деяниях апостолов сказано, что Савл отправился в Дамаск, «выпросив» у первосвященника письма к местным синагогам, дававшие ему полномочия «кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим» (9:2). Это утверждение автора Деяний – очевидная нелепость: иерусалимский синедрион не обладал юрисдикцией над синагогами Дамаска, и любая попытка Савла кого- то «вязать» была бы незамедлительно пресечена местными властями.
Автор Деяний (евангелист Лука) пишет, что на пути в Дамаск Савл испытал чудесное явление света с неба, от которого упал на землю и потерял зрение. Лежа на земле, он услышал сверху голос Иисуса. Попутчики Савла помогли ему подняться и довели до Дамаска. Спустя три дня, в течение которых Павел «не видел, и не ел, и не пил», к нему пришел местный христианин Анания и «возложил» на него руки, после чего к Савлу вернулось зрение, и он стал страстно проповедовать христианство в дамасских синагогах. Для оценки истинности происшедшего с Савлом на пути в Дамаск воспользуемся критерием, примененным пророком Даниилом при изобличении обвинителей Сусанны. В своем труде Лука описывает чудесное обращение Савла трижды: первый раз – рассказывая о жизни Павла (9:3–8), второй раз – цитируя речь Павла перед враждебной ему толпой в Иерусалиме (22:6—11) и третий – цитируя слова Павла, обращенные к иудейскому царю Агриппе в Кесарии, во дворце римского правителя Феста (26:13–18). В первом из этих фрагментов Лука пишет, что спутники Савла «стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя» (9:7). Во втором Павел говорит, что его попутчики «свет видели… но голоса Говорившего мне не слыхали» (22:9). В третьем Павел свидетельствует, что все путники видели свет (26:13–14), но умалчивает о том, слышали ли они обращенный к нему голос. Указанное противоречие между первым и вторым фрагментами представляется достаточно убедительным, чтобы сделать вывод: описанное в Деяниях чудесное обращение Савла – вымысел. Подтверждается этот вывод и тем, как Лука цитирует указания Иисуса, которые якобы получил упавший на землю Савл в ответ на свой вопрос, что ему делать. (Надо ли говорить о важности этих указаний, а следовательно, и точности их дословной передачи в Новом Завете?) В первых двух фрагментах Иисус лаконично повелевает Савлу встать и идти в Дамаск, где ему будут даны дальнейшие указания (9:6, 22:10). В третьем же фрагменте Лука вкладывает в уста Иисуса свой собственный взгляд на роль и значение апостола Павла в христианстве: «Встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными» (26:16–18).
Первое поколение христиан жило в уверенности, скорее в ожидании, что наступит конец света, который последует за возвращением Христа, причем настолько скоро, что они еще будут живы. По свидетельству евангелиста Матфея, Иисус обещал своим ученикам: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» (16:28). В это же верил апостол Павел, писавший в своем Первом послании к Фессалоникийцам: «Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (4:15–17).
Основной достопримечательностью Эфеса был храм Артемиды, который считался одним из семи чудес света. Во многом благодаря этому храму Эфес стал крупным торговым и религиозным центром эллинского мира, от процветания храма зависели доходы значительной части горожан. Успехи проповеднической деятельности апостола Павла (рост числа обращенных в новую веру) вызвал беспокойство жрецов Артемиды. В еще большей степени взволновались торговцы, продававшие у стен храма сувениры. Новый бог становился соперником богини Артемиды и мог отобрать у всех, кто «кормился» вокруг ее культа, значительную часть прибылей. Первым поднял шум некий Димитрий, серебряных дел мастер. Собрав других ремесленников, он обратил их внимание на то, что «этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги», вследствие чего «не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и ниспровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная». Высказанные Димитрием опасения послужили причиной стихийно возникшего беспорядочного собрания горожан. Некий «блюститель порядка» распустил толпу, посоветовав «быть спокойными и не поступать опрометчиво». Он резонно объяснил, что Павел и его спутники «ни храма Артемидина не обокрали, ни богини… не хулили», а если «Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания и есть
