Даниил, изобличивший во лжи обвинителей Сусанны благодаря противоречиям в их показаниях?
При описании событий, сопровождавших казнь Иисуса, наибольшую наблюдательность проявляет евангелист Матфей, который повествует: «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого… Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (27:45, 50–53). Евангелист Марк также рассказывает о трехчасовом солнечном затмении и о том, что «завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу», однако о землетрясении и о воскресении усопших святых он почему-то умалчивает (15:33, 37–38). Лука, как и Марк, замечает только солнечное затмение и происшествие с завесой храма, однако, в отличие от Матфея и Марка, в его Евангелии храмовая завеса разодралась до смерти Иисуса, а не после (23:44–46). Самое удивительное, что ни одного из указанных поразительных явлений не наблюдал евангелист Иоанн, единственный из четырех евангелистов непосредственный свидетель казни Иисуса. Что касается солнечного затмения, то о нем ничего не знает даже древнеримский ученый I века нашей эры Плиний Старший, посвятивший солнечным затмениям целую главу своей «Естественной истории». А о случившемся с завесой храма ничего не известно еврейскому историку Иосифу Флавию, современнику Плиния Старшего.
Как ни странно, но распявшие Иисуса римские легионеры знали наизусть иудейское Священное Писание, а именно стих 19-й приписываемого Давиду 21-го псалма: «Делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий». Иначе никак не объяснить следующий фрагмент Евангелия от Иоанна (19:23–24): «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, – да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий. Так поступили воины».
Согласно свидетельствам евангелистов Матфея (14:3—12) и Марка (6:17–29), Иоанн Креститель пал жертвой оскорбленного тщеславия Ирода Антипы и его жены Иродиады, отнятой им у своего брата Ирода Филиппа. Иоанн публично порицал противоречивший еврейскому закону брак Ирода Антипы с Иродиадой и за это был заключен в темницу. Считаясь с авторитетом пророка в народе, Ирод Антипа вначале не решился убить Иоанна. Однажды, когда Ирод Антипа пышно праздновал день своего рождения и дочь Иродиады плясала перед ним, танец ее так восхитил царя, что он предложил ей потребовать у него все, что она пожелает, даже половину его царства, – он не откажет ей ни в чем. Иродиада внушила дочери, чтобы та просила голову Иоанна Крестителя. У Ирода Антипы не хватило мужества в присутствии гостей отказаться от только что данного слова – и голову Иоанна на блюде передали девушке, а она отнесла ее своей матери.
Выражение «иудин поцелуй» означает предательский поступок по отношению к кому-либо, а появилось оно благодаря евангелистам-синоптикам. Согласно Матфею (26:46–50), Марку (14:42–46) и Луке (22:47–48), Иуда Искариот, приведя в Гефсиманский сад посланную схватить Иисуса Христа вооруженную толпу, поцеловал Иисуса, чтобы помочь опознать его в ночной тьме. (Иуда заранее предупредил пришедших с ним: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его».) Однако Иоанн, единственный из евангелистов очевидец этой сцены, утверждает (18:3–9), что никакого поцелуя не было: Иуда, приведя служителей синедриона к Христу, молча стоял с ними, а Иисус сам поинтересовался, кого ищут, а затем настойчиво доказывал пришедшим, что Иисус Назорей – именно он.
Традиционное мнение о том, что Иуда Искариот предал Иисуса Христа из корыстных соображений (тридцать сребреников), основано на тексте всех четырех канонических Евангелий. Однако существует и противоречащая христианской традиции точка зрения, согласно которой «предательство» Иуды Искариота было предписано ему самим Иисусом Христом и являлось необходимым условием реализации высшего служения Иисуса, направленного на искупление грехов человеческих во имя спасения мира. Эта точка зрения также находит свое подтверждение в Евангелиях. Ее сторонники напоминают, как на Тайной вечере Иисус объявил своим ученикам, что один из них предаст его, а затем, в знак того, что это сделает именно Иуда, подал ему обмакнутый кусок хлеба и велел: «Что делаешь, делай скорее», а Иуда, «приняв кусок, тотчас вышел» (Иоанн 13:26–30). По одной из версий, услышав слова Иисуса о том, что один из разделяющих с ним трапезу предаст его, Иуда спросил: «Не я ли, Равви?», на что Иисус ответил: «Ты сказал» (Матфей 26:25). Еще более убедительным представляется мнение, что все, сказанное евангелистами об Иуде Искариоте, – чистейший вымысел, цель которого – более убедительно возложить на евреев ответственность за гибель Спасителя. В пользу этого мнения свидетельствует то, что в своем Первом послании к коринфянам – источнике более раннем, чем Евангелия и Деяния апостолов, – апостол Павел, описывает Тайную вечерю и явление воскресшего Иисуса апостолам, не упоминая ни об Иуде, ни о его предательстве, ни о его последующей участи.
Петр – виднейший из двенадцати апостолов, во всех их списках его имя стоит на первом месте. Первоначальное его имя – Симон, а Петром, или Кифой, его нарек Иисус Христос (греческое слово «петр» и арамейское «кифа» означают «камень», «скала»). По свидетельству евангелиста Матфея (16:15–19), правильно ответив на вопрос Иисуса: «За кого почитаете Меня?», – рыбак Симон услышал от Учителя: «Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Евангелист Иоанн утверждает (1:40–42), что, впервые увидев Симона, приведенного Андреем (братом Симона), Иисус тут же сказал ему: «Ты – Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр)».
Евангелисты рассказывают, что после Тайной вечери Петр заявил Иисусу о своей готовности идти с ним в темницу и на смерть, положить за него душу – и услышал в ответ: «Не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня». После безуспешной попытки защитить Учителя с помощью меча Петр издали последовал за Иисусом во двор первосвященника и сел там со служителями у огня, ожидая, чем закончится дело. Предоставим далее слово евангелисту Матфею: «И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. Но он отрекся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь. Когда же он выходил за ворота, увидела его другая и говорит бывшим там: и этот был с Иисусом Назореем. И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека. Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько».
В руководимой Петром и другими апостолами иерусалимской христианской общине господствовал принцип безоговорочной общности имущества. «Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду». О том, насколько строго соблюдался этот принцип коммуны, свидетельствует драма Анании и Сапфиры. Обращенный в христианство иудей по имени Анания, продав свое имение, с ведома своей жены Сапфиры решил утаить часть вырученных денег. Когда он принес остальные деньги в церковь и вручил апостолам, Петр тут же разоблачил его и безжалостно
