не было и следов магии, неожиданно поразившей его.
— Как себя чувствует Кор? — наконец спросила она.
В этот момент Пирс отрезал себе ломоть хлеба и, взглянув на воина, ответил:
— Я уверен, что он будет жить, но он никогда не сможет взять себе жену.
Он почувствовал жалость к молодому мужчине. Удар лука Габрэна и колдовская сила, вероятно, разрушили сексуальное естество Кора. Он был злобным глупцом, но он не заслужил позора импотенции.
Габрия долго смотрела в землю. В ее сознании вихрилось столько мыслей, воспоминаний и эмоций, что она не могла думать. Она не знала, что теперь делать.
Спустя некоторое время Пирс овладел собой и подсел на другой стул к столу. Габрия взглянула на него.
— Что ты скажешь Сэврику? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
Длинные руки знахаря играли коркой хлеба. Его лицо выглядело старым и усталым.
— Я весь день старался придумать, что я скажу.
Габрия побледнела, зная, что в этот момент ее жизнь в руках знахаря. По закону Пирс должен был обвинить ее в волшебстве перед вождем клана и предоставить решение ее судьбы вождю и старейшинам. Но, если он так сделает, Пирс сам будет подвергаться риску, так как он использовал магию лечебного камня. Это была щекотливая проблема, и Габрия не могла даже предположить, что будет делать знахарь.
— Ты что-нибудь придумал? — спросила она как только могла спокойно.
— Сейчас я просто скажу, что Кор был болен в результате осложнения его травмы от удара, но что теперь он выздоравливает. — Пирс приподнял бровь: — Это подойдет?
Слабый вздох слетел с губ Габрии. Она быстро кивнула:
— Благодарю тебя.
Пирс наклонился вперед, упершись руками в край столешницы:
— Но мы все же должны взглянуть в лицо тому факту, что Кор был поражен магической силой.
Габрия напряглась.
— Я знаю, — сказала она. — Я согласна, что он был поражен чем-то большим, чем мой лук. Но у тебя нет доказательств того, что это сделала я. Ни я, ни ты не знаем, откуда взялась эта сила.
— Я знаю, но…
Габрия вскочила, опрокинув стул. Страхи и эмоции переполняли ее так, что ей захотелось завизжать. Ей надо было уйти из шатра куда-нибудь и собраться с мыслями. Она должна была подумать.
— Нет. Достаточно. Что бы ни случилось, это никогда не должно произойти вновь!
Пирс обошел вокруг стола и схватил ее за руку.
— Ты не знаешь этого, — воскликнул он. — Если у тебя есть этот талант волшебства, он никуда не исчезнет. Он всегда будет с тобой, ожидая нового повода, чтобы снова проявиться.
— Если! Ты только скажи если! — вскричала Габрия. — Ты не знаешь наверняка. Если я даже обладаю такой способностью, что я могу с ней сделать?! — она заковыляла к выходу, надеясь уйти прежде, чем знахарь успеет еще что-нибудь сказать.
— Габрэн, — тихо произнес Пирс.
Габрия коротко отрезала:
— Спасибо за помощь, знахарь. Я благодарен тебе.
Затем она выскользнула за дверь и исчезла. Дождь к этому времени уже перестал, и тучи распались на огромные пушистые острова. Солнце проникало сквозь все просветы между ними и покрывало холмы подвижной мешаниной света и тени. Свежий ветер повеял на Габрию из степи за Хулинин Трелд. Она глубоко вдохнула Бодрящий холодок немного успокоил ее и помог разобраться в своих мыслях и понять, что она хотела сейчас сделать. Она хотела найти Нэру.
Девушка откинула назад свои стриженые волосы и заковыляла между большими шатрами в сторону далеких пастбищ. Вероятно, Нэра паслась там, и Габрия отчаянно хотела оказаться рядом с успокаивающей мощью хуннули.
Большинство мужчин покинуло лагерь, выслеживая льва, но многие женщины вышли из шатров, наслаждаясь ярким солнцем. Никто не поприветствовал проходящую Габрию, поэтому она спешила, стараясь не поддаваться чувству одиночества и жалости к себе, нараставшим в ее душе.
К тому времени, когда она достигла сторожевых линий на границе лагеря, она опять сильно хромала. Она остановилась передохнуть. На поле перед ней несколько мужчин объезжали молодых лошадей. Другая группа воинов практиковалась в стрельбе из лука. Габрия отказалась от мысли пройти к пастбищам, так как, чтобы миновать их, не попавшись по пути, ей нужны были быстрота и ловкость. Сейчас их у нее не было.
С минуту она наблюдала за лучниками, которые пустили своих лошадей полным галопом по лугу. Как один они издали свирепый крик, поворачивая лошадей назад и посылая тучу стрел за спину в мишень, и отступили с веселыми возгласами на исходную позицию. Габрия с удивлением наблюдала этот странный маневр. Он был сложен, требовал умелого обращения с луком и лошадью, а также расчета времени. Воины выполняли его безукоризненно, и мишень была изрешечена, свидетельствуя об их меткости.
— Они хорошо действуют, — произнес кто-то позади нее.
Габрия повернула голову и увидела Джорлана, командира ночной стражи, стоящего в нескольких шагах от нее, рядом с шатром кузнеца. Он держал недоуздок кусающейся кобылицы. Кузнец, дородный мужчина с огромными руками, зажал переднюю ногу кобылицы между своих ног и приводил в порядок копыто.
— Где они научились этому? — спросила Габрия.
— Это часть новой тактики, которой обучает Этлон. Он перенял ее у налетчиков из Турика, которые являются мастерами наскоков и набегов, — ответил Джорлан.
Габрия оглянулась на лучников, выстраивающихся для новой попытки.
— Зачем такому большому клану беспокоиться о тактике налетов?
Джорлан скривил губы и похлопал кобылицу по носу.
— Лорд Медб стал очень могущественным. Он присоединяет к себе другие кланы или поступает с ними как с Корином. Мы не непобедимы. Я думаю, что война будет еще до того, как кончится лето.
Кузнец фыркнул, по звуку неотличимо от лошади:
— Лорд Медб глупец. Он не может надеяться, что будет контролировать все степи или кланы. Он скоро обожжется.
— Может быть, — задумчиво произнес Джорлан, — пока он мимоходом не подпалит нас.
Кузнец захохотал, испугав кобылицу.
— Стой смирно, девочка, — стал успокаивать он ее. — Ты волнуешься больше, чем моя жена.
— Вы не видели хуннули? — спросила Габрия. Она не хотела обсуждать Медба. Лагерь давил на нее, и она хотела бежать.
Джорлан указал в сторону реки.
— Я думаю, она у реки. Ты хорошо действовал прошлой ночью. Я сожалею о Коре, — добавил он, как будто это только сейчас пришло ему в голову.
— Я тоже, — отпарировала Габрия, раздраженная напоминанием об этом инциденте.
Она не хотела думать о прошлой ночи, пока не выберется из лагеря. Она обернулась, сунула пальцы в рот и издала пронзительный свист. Она подождала немного, беспокоясь, услышала ли ее Нэра.
Затем в ответ на ее призыв раздалось громовое ржание. Этот зов разнесся по Хулинин Трелд подобно звукам боевой трубы. Все в лагере оставили свои дела и снова прислушались к этому ржанию, полному гордости и ликования. В полях все замерло. Как люди, так и лошади следили за тем, как Нэра появилась на вершине далекого холма. Она снова заржала, на этот раз приветственно, и Габрия засмеялась от удовольствия, чувствуя радость кобылы.
Девушка свистнула еще раз. Нэра, распустив хвост, поскакала с холма и галопом помчалась в лагерь. Ее грива металась, как трава перед бурей, а копыта сверкали, когда она выбрасывала вперед ноги. Как черная комета ворвалась она на переполненное поле и пронеслась между людьми и лошадями. Они расступались перед ее силой и великолепием. Она прогрохотала вверх по склону и остановилась в нескольких дюймах от Габрии. Кобыла нежно фыркнула.
Габрия снова засмеялась, слыша вокруг себя возбужденные выкрики людей. Она ухватилась за гриву
