Келли сделал еще несколько осторожных шагов и остановился, разглядывая цепочку окон первого этажа – почти все они были открыты, и кое-где горел свет, бледными прямоугольниками ложась на траву. Представив внутреннее расположение помещений больничного корпуса, Дэн Келли поступью ловца бабочек приблизился к тому окну, за которым, как он полагал, находилась палата голубоглазой незнакомки. Ухватившись за края оконной рамы, он поставил ногу на выступ фундамента, оттолкнулся ступней и перевалился на подоконник. Отодвинул легкую занавеску и начал всматриваться в сумрак палаты. Радио молчало, до Келли не доносилось вообще никаких звуков, и, возможно, палата была и вовсе пуста.
Так он и лежал на подоконнике, его голова, плечи и грудь были внутри, а все остальное снаружи, и глаза наконец приспособились к темноте. Он разглядел тумбочки и кровати… и она, кажется, лежала там…
– Эй! – тихо позвал он. – Это я, Дэн Келли. Я был у вас сегодня…
Ему показалось, что в темноте раздался еле слышный вздох.
– Это я, Дэн Келли, – повторил он, уже чуть громче. – Это я вас нашел… И привез сюда…
Теперь ответом ему была полная тишина.
– Я нашел вас в Стоунхендже, – еще громче сказал Дэн Келли. – Как вы попали туда? Откуда вы? – Он сделал паузу. – Вы меня слышите? Скажите свое имя…
И вновь все слова его, как в песок, ушли в тишину.
Келли отбросил колебания и, чувствуя себя пятнадцатилетним подростком, подался вперед, перенес ноги через подоконник, спустил их на пол и оказался в палате. Осторожно ступая, приблизился к постели, присел на краешек.
Да, незнакомка никуда не делась; она лежала на спине, до плеч закрытая одеялом, и Келли различил ее обращенное к потолку лицо. Он не мог разглядеть, открыты ли ее глаза, но какое-то чутье подсказывало ему, что она не спит.
– «Арго», – неожиданно для самого себя сказал Келли. – Ясон. Я вернулся.
Он произнес эти слова как код, рассчитывая на ответную реакцию, и его надежды оправдались.
– Ясон… – донесся до него тихий шепот, и почти в тот же момент он почувствовал прикосновение ее руки к своему бедру. – Я знала, что ты разгрузишься и вернешься… Пылевая буря… Экскаватор засыпало…
Дэн Келли затаил дыхание, боясь пропустить хоть одно слово. Возможно, в этих словах был ключ, который позволит отгадать загадку.
– Где засыпало? – спросил он, понимая, что действительно имеет дело с чем-то необычным: какие пылевые бури могли быть в Стоунхендже той дождливой ночью? – В Чаттануге, да?
Пальцы женщины впились в его ногу.
– Их надо вытащить оттуда, это очень просто… Вытащи их… Иди прямо, никуда не сворачивай… Они там… Вытащи их…
– Хорошо, – сказал Дэн Келли и накрыл ее пальцы своей ладонью. – Можно, я поцелую вас?
– А я-то все перепутала… Там ведь не тупик, там выход… Я перепутала…
Он нагнулся и нашел своими губами ее губы. Они были теплыми и податливыми.
– Я найду их и вытащу, – произнес он и поднялся. – Прямо сейчас. Только скажите, как вас зовут?
– Не знаю… Юлалум*… Или нет? Не знаю… * «Юлалум» – баллада Эдгара По. (Прим. авт.)
Имя «Юлалум» было Дэну Келли неизвестно.
– Я верну вам имя. Я найду их.
Дэн Келли пересек палату, взобрался на подоконник и спрыгнул на землю. И, не оборачиваясь, направился к ограде, за которой далекими звездами горели фонари. А над фонарями, в темном небе, горели настоящие звезды. Небо было заполнено звездами, а еще в нем кружили планеты. Луна, к которой завтра устремится «Аполлон»… Марс, который пока ждал своего часа…
…«Воксхолл» покинул засыпающий Солсбери и мчался к каменным исполинам Стоунхенджа. Дэн Келли не курил и не слушал радио, а сосредоточенно смотрел на дорожное полотно, уносившееся под колеса. Он не задумывался над тем, что творится с ним, он не анализировал свои действия – он просто делал то, что, по его собственному, возникшему словно ниоткуда, непоколебимому убеждению, был обязан сделать. Найти неведомых ему людей, о которых говорила женщина, и раскрыть тайну. Он был уверен, что у него это получится.
Оказывается, все эти долгие-долгие годы, занятые работой, вечеринками, футбольными страстями, скачками, картами, газетами и теленовостями, жило в нем заветное, сокровенное, непреодолимое желание прикоснуться к тайне, и раскрыть ее. Оказывается, он всю жизнь, может быть, и не ведая того, мечтал прорвать паутину обыденности и погрузиться в тайну…
Кто знает, сколько неоткрытых Америк упрятано в глубине каждой души человеческой…
Прибыв на знакомое место, Дэн Келли оставил машину и легкой, размашистой, пружинящей походкой подростка зашагал к древнему сооружению, ждущему его в ночи.
6.
Марк Синчин стоял возле своего темно-синего «рено» и смотрел, как выходят на привокзальную площадь три-четыре десятка пассажиров, прибывших в Солсбери лондонским поездом. Утро предпоследнего дня августа было хмурым и прохладным, и многие были в плащах. Американца журналист надеялся распознать без проблем, хотя общался с ним всего один раз, и то по телефону. Особого таланта тут не требовалось – нужно было просто определить, кто из мужчин-одиночек не идет к такси, автобусной остановке и стоянке автомобилей, и вообще не торопится покидать площадь, а изучает припаркованные у тротуара машины – Синчин описал американцу свой «рено». В результате этих наблюдений журналист вычислил гостя и помахал рукой мужчине средних лет, в светлом плаще и с небольшим портфелем явно заокеанского производства. Мужчина, подняв руку в ответ, деловитой походкой направился к нему, огибая лужи, оставшиеся после ночного дождя.
Репортер «Кроникл» сделал несколько шагов навстречу.
– Мистер Синчин, если не ошибаюсь?
Мужчина был не очень высок ростом и крепко сбит, с массивной нижней челюстью, широким приплюснутым носом боксера в отставке и ежиком не слишком густых русых волос. Из-под выпуклого, напоминающего башню танка мощного лба смотрели на журналиста серые, как небо утреннего Солсбери, глаза. Хотя прононс у него был почти лондонский, чувствовалось, что этот человек обитает по другую сторону Атлантики.
– Вы не ошибаетесь, – ответил репортер. – Я к вашим услугам, мистер ван…
– Маарен. Деннис ван Маарен, – перебил его мужчина, вежливо улыбнулся, явно сказав про себя «чи- из», и протянул руку.
«Бонд. Джеймс Бонд», – вспомнил Синчин знаменитого агента, ощутив, как пальцы его попали в тиски. Впрочем, тиски тут же разжались.
– Впервые у нас? – приступил было репортер к светской беседе, но американец не дал ему блеснуть красноречием.
– Давайте сразу к делу, мистер Синчин. Записи у вас собой?
Журналист молча кивнул.
– Где нам можно поговорить без лишних ушей?
Синчин пожал плечами и ответил уже без прежнего радушия:
– Если вы так спешите, мистер ван Маарен, можно прямо здесь, – он повел головой в сторону «рено», стоявшего у него за спиной. – В моей машине. Только не знаю, будет ли вам достаточно комфортно, мистер ван Маарен.
«Ох, уж эти деловые янки! Сплошные агенты ноль ноль семь. «Без лишних ушей», понимаешь… Ну да, он же сам – из «Большого Уха», зачем ему другие?..»
Хотя дело, конечно же, было неординарным, и, в конце концов, он сам инициировал этот визит сотрудника заокеанских спецслужб.
