Владимир Корнилов; “Каменщик, каменщик…”; Роман

— А у меня дед прасол был. Я бы и так не пропал, — усмехнулся корпулентный мужчина.

— Так вот, Марк, — продолжал старик, — ехали в Палестину самые решительные и смелые, но, простите, не интеллигенты, а местечковые граждане. Этим легче было подняться. Они в здешнюю жизнь не больно вросли да и благодарить Россию им, честно говоря, было не за что. Жили они замкнуто, до минимума сократив общение с чуждым миром, не слишком им интересуясь и мало его понимая. Боюсь, что, осев в Палестине, они не изменились, и с той же местечковой непримиримостью делят людей на своих и чужих, коренных и пришлых. Ребята они, безусловно, храбрые, воюют превосходно, но вот мира с арабами не добьются. Очевидно, все из-за той же провинциальной узости, зазнайства, из-за нежелания понять врага и его проблемы.

— Это клевета! Израилем руководят европейски образованные люди! — Марк даже побагровел.

— Прекратите!.. Ему нельзя волноваться, — рассердилась молодая женщина.

— Ша. Тихо. Никакого спора, — шутливо вздел руки Филипп Семенович. — Молодцы, детки. Завидую вам, что едете. Но сам я, грешный, полюбил Россию и ее женщин. Ничего не попишешь. Первая жена русская, вторая и третья — тоже. Дочери записаны русскими, а внуки, может, и не догадываются, что их дед семит. Прикипела еврейская душа к славянской расе, а? — подмигнул симулянту. — Правда, случалось и наоборот. Что молчишь? Старшая твоя дочка — о младшей не скажу — с прожидью?

— Ну и что? Старшой брат должон быть сверху, — хихикнул симулянт.

— Смешного мало, — раздался начальственный окрик. — Наплодили полукровков — ни туда их, ни сюда… По мне такие еще вредней.

„Бедная Светка, — подумал Токарев о дочери. — Этот зверюга на мой крест не посмотрит. Что ему крест, когда он зоологически ненавидит?'

— Выкурить всех до последнего, — заключил корпулентный потомок прасола.

— Значит, сжигать не собираешься? — спросил живчик.

— Я с Гитлером воевал, — насупился корпулентный. — Но огулом фрицевское не лаю. Полезное и у него было.

— Например, своих евреев перевел? — побледнел Филипп Семенович.

— А что мне до тамошних, когда тутошних вижу больше, чем надо?!

— … И все-таки, Павел Родионович, Израиль — типично западное государство, — повторил Марк.

— Зазнайства бы израильтянам поубавить, — вздохнул живчик. — Пашка прав. Надо им добиваться мира с арабами.

— И с палестинцами? — вспыхнул Марк.

— С этими — в первую очередь. Соорудите им нечто вроде буфера или лимитрофа.

— Арафат никогда не согласится…

— Тогда найдите другого, посговорчивей.

— Эге… — снова раздалось из угла. — Гитлера ругаешь, а квислингов ищешь.

— А ты что, за арабов? — спросил Филипп Семенович.

— Нет. Нам арабы до лампочки. По мне пусть все черные, желтые и прочие дети разных народов мотают отсюда. Кто намылился, пусть отваливает, а кто не желает, заставим.

— Точно, — обрадовался симулянт.

— А дочку от евреечки куда денешь? — усмехнулся живчик.

— Пусть они, Филипп Семенович, успокоятся. Чуть Маркушка поправится, мы сразу отправимся в так называемое местечковое государство, — сказала Ленусь и обняла мужа.