часы в точности совпадали с наручными 'роллексами'. Сейчас, например, было пять минут третьего пополуночи. Самолет приземлится в аэропорту Лос-Анджелеса в три часа ночи. Специальный автобус доставит полусонных пассажиров до здания аэропорта, где они получат свой багаж. Кого-то будут встречать друзья или родственники. Их не будет встречать никто. Тем не менее Дэн знал, что первым из всех знакомых ему людей, кого он увидит в своей новой старой жизни, будет Клайв О'Нилл. Человек, отправивший его в тот последний полет.
Лос-Анджелес, 1989
Уайтхорну казалось поначалу, что никто из них, кроме Чарльза, не сможет уснуть в эту оставшуюся ночь. Настолько сильно было переутомление и психологическое, и физическое. Где-то около четырех утра такси доставило их на Хайд-стрит. Потом, не разбирая дорожных сумок, Жаклин и Дэн повалились спать, устроив между собой сына на большой двуспальной кровати.
Проснувшись в полдень, Дэн не сразу понял, где находится. Ему даже показалось, что он видит странный сон о своем возвращении в Лос-Анджелес. Но как только сознание обрело прежнюю ясность, он все вспомнил. Высвободившись из теплых и мягких объятий ребенка, мужчина сел на кровати. У него, конечно, был четкий план действий, составленный ночью в самолете. Но это была, скорее, теоретическая сторона вопроса. Сейчас необходимо было решить практические задачи. Дэн на цыпочках вышел из спальни в гостиную. Осмотрелся. Как будто ничего не изменилось. Такое ощущение даже, что здесь поддерживали чистоту. Скорее всего, отец раз в неделю присылал сюда горничную, чтобы она вытирала пыль и поливала комнатные растения. Дэн понял мысли отца. Джефф хотел, чтобы в квартире сына все оставалось так, как было при его жизни — прошлой жизни. То же самое было и в спальне матери Дэна — Мелани Уайтхорн. Настоящее царство воспоминаний.
Он услышал легкие шаги и обернулся. Жаклин вышла из спальни в одной ночной рубашке голубого цвета с распущенными по плечам каштановыми волосами. Сонно улыбаясь, она смотрела на своего мужа. Ей и невдомек было, что сейчас творится в душе у Дэна. А у него даже в глазах потемнело от нахлынувшего наваждения. Прошлое и настоящее перепутались. Будто и не было никакой катастрофы, будто не было пяти лет, прожитых совсем в другом мире, в другой жизни. Будто перед ним стояла Джессика. Ослепительная Венера с каскадом золотисто-рыжих волос, рассыпавшихся по плечам, в его голубой рубашке небрежно наброшенное на обнаженное тело, утопая босыми ногами в роскошном обюссонском ковре с толстым ворсом.
'Господи, боже мой! — Пронеслось в голове Дэна. — Вот оно — началось!..'
Он не хотел, чтобы вот так все началось. Не хотел сравнивать Джессику и Жаклин, ведь они не сравнимые женщины ни с кем-либо, ни друг с другом. Не хотел, глядя на Жаклин, видеть Джессику. Но сейчас происходит именно это. А самое ужасное, что здесь никто, кроме него не виноват. Тем более Жаклин. Не ее вина в том, что она вот таким своим появлением вызвала у него ощущение дежа-вю. Она тоже была по-своему ослепительно хороша, так что у Дэна перехватило дыхание, и он завороженно смотрел на нее. Смотрел по-особенному, как никогда еще в жизни не смотрел. Это было совершенно необъяснимо. Еще мгновение назад Дэн видел здесь Джессику, а теперь увидел свою жену, с которой прожил пять лет, совсем иначе. Будто только теперь увидел в ней очень красивую женщину, достойную любви не меньше, чем Джессика. Но, к сожалению, вся беда была в том, что он не мог полюбить Жаклин, ибо любил Джессику. Он был глубоко виноват перед женой не только потому, что не любил ее, но и потому, что привез ее в свое прошлое, где его любовь к Джессике могла вспыхнуть с новой силой.
— Что с тобой, Дэн? — Хриплым со сна голосом спросила Жаклин. — Что-то не так?
Уайтхорн будто не слышал ее. Он резко шагнул к ней, рывком притянул ее к себе и поцеловал. Неистово, страстно, почти жестоко, точно хотел наказать жену за то, что она напомнила ему о Джессике. Жаклин обмерла на мгновение от неожиданности, а потом нежно прильнула к нему, отвечая на поцелуй. А после долгого поцелуя, отнявшего у нее все дыхание, повторила свой вопрос:
— Что с тобой?
И испугалась, глядя в его горящие голубые глаза. Таким она никогда не видела Дэна. Складывалось впечатление, что она сегодня утром проснулась рядом с другим человеком — не со своим где-то беспомощным, где-то неуклюжим, где-то нуждающимся в заботе и внимании мужем. Сейчас перед ней стоял Дэн Уайтхорн — сын ювелирного магната, летчик-ас, само обаяние, перед которым не устоит ни одна женщина, бесконечно независимый и гордый человек. Кажется, произошло то, чего она боялась больше всего на свете. Но ей придется пережить и это. Ради его счастья.
Три часа спустя Дэн приехал в аэропорт. Он не стал надевать свою летную форму, хотя Жаклин просила его сделать это. Лучше не привлекать пока внимания других летчиков — не афишировать свое возвращение. Честно говоря Уайтхорн страшился первой встречи — не важно, с кем. Сердце его гулко билось о грудную клетку, точно испуганная птица. Но, вероятно, это не слишком правильное сравнение. Дэн, скорее, чувствовал себя летучей мышью, вылетевшей на свет божий из темной пещеры, где проспал долгое время. После шумного терминала, переполненного пассажирами, в служебной части здания было необычайно тихо. Стояла почти звенящая тишина. И его четкие, размеренные шаги молотом били по натянутым до напряжения нервам. Наверное, если бы он вдруг встретил сейчас кого-либо из летчиков или сотрудников аэропорта, непосредственно связанных с грузовыми перевозками, то сбежал бы, как последний трус. Поэтому хорошо, что в служебной части аэропорта было пусто и тихо.
Когда, наконец, это расстояние было преодолено, мужчина вздохнул с облегчением и, зажмурившись, толкнул дверь в приемную Клайва О'Нилла. Алиса Смит, секретарь мистера О'Нилла, не сразу подняла глаза навстречу вошедшему. Она что-то сосредоточенно писала, нахмурив брови. Дэн улыбнулся своим воспоминаниям. Все в точности, как пять лет назад. Вот сейчас он поздоровается с ней, она — с ним, не поднимая глаз. Потом он спросит, у себя ли мистер О'Нилл, а Алиса ответит ему, не отрываясь от дел.
— Добрый день, Алиса! — Поздоровался Дэн.
Ему даже показалось, что голос его звучал по-прежнему, без такой пугающей хрипоты, хотя он знал, что это было не так.
— Здравствуйте, сэр! — Ответила женщина, не глядя на него.
— Мистер О'Нилл у себя?
— Да, но у него совещание. К нему пока нельзя, — отозвалась Алиса. — Подождите здесь.
— Ну, может, для меня у него найдется пара свободных минут?
— Я же сказала, подождите, — последовал ответ.
— Алиса, посмотрите на меня, — попросил Дэн с улыбкой. — Вы меня не узнаете?
— Простите? — Удивленно спросила та, оторвавшись, наконец, от своей работы.
Пару мучительных секунд мисс Смит внимательно изучала лицо Дэна, будто видела впервые.
— О, боже! — Пролепетала она. — Это, действительно, вы, мистер Уайтхорн?
— Да, я. Наконец-то вы меня узнали.
— Простите, сэр… Но ведь вы же… Как же это случилось?
— Я потом расскажу. Это долгая история.
— Вы на самом деле Дэн Уайтхорн? — Вновь спросила Алиса. — Не актер? Не призрак с того света? Или что-то еще в этом роде?
— Ни то, ни другое, ни третье. Я точно Дэн Уайтхорн.
Она даже встала из-за своего стола.
— Господи, сэр, как же я рада вас видеть живым и здоровым! А мы-то все думали, что вы погибли! Тут такое тогда творилось!.. Вы позволите вас обнять, сэр? Ведь мертвые не часто воскресают; тем более такие люди, как вы.
— Конечно, Алиса! Я тоже очень рад вас видеть.
Они обнялись крепко, как давние друзья, не скрывая своих эмоций. Потом Дэн спросил:
— Так у мистера О'Нилла, правда, совещание или его просто ни для кого нет, потому что у него много дел?
— Да нет у него никакого совещания, сэр. Завал документации. Вы же знаете, в начале года у нас всегда так.
