чувствовала, что он думает о ней. Ибо в эти мгновения сама думала о нем. Это было прекрасно и жестоко, но это было ей так же необходимо, как воздух, чтобы жить. Без мыслей о Дэне она начинала задыхаться, как в бреду.
А ведь порой ей действительно начинало казаться, что все происходящее с ней — сон или бред. Ни она, ни Дэн не были свободны, чтобы с ними происходили такие безумства. И однако же они происходили вопреки их воле и их желаниям. Потому что любовь редко приходит по приглашению, а люди редко любят за что-то. Как правило, любовь существует вопреки всему. И как только в глубинах души и сердца появляются ее первые ростки, человек начинает бороться за ее существование, пытаясь доказать самому себе, своему любимому и всему свету, что эта любовь имеет право на жизнь, как и все сущее.
Вот и Джессика отчаянно боролась с тем необъяснимым чувством близости к Дэну, которое росло в ее сердце день ото дня. Умом она понимала, что сейчас они никак не могут быть вместе, ведь Дэн встречается с Клер, а она — с Максвеллом. И по иронии судьбы получилось так, что Клер ее лучшая подруга, а Макс — друг и напарник Дэна. Все это походило на какой-нибудь дамский роман или запутанную мелодраму, но она до сих пор боялась признаться самой себе, что отчаянно влюблена в Дэна. Влюблена, как девчонка в семнадцать лет, которая делает все, чтобы ее избранник обратил на нее внимание и ответил ей взаимностью, и страшно смущается и радуется, когда он это делает. Она сама искала встреч с Дэном, дразнила, поощряя его, и сама же избегала каких бы то ни было столкновений с ним. Но ее тянуло к нему неумолимо, и, что самое болезненное, — он прекрасно знал об этом и пользовался этим. А Роберт, как мог, помогал ему, несмотря на то, что дружил с Клер со времен колледжа, и был хорошим другом для нее, Джессики. За это она злилась на него, на Дэна, но больше всего — на себя за свои чувства.
Она знала, что Дэн делал все, чтобы они постоянно встречались или общались. Он звонил ей на работу и домой. Иногда поджидал ее около здания 'Афродиты', а когда она уличала его в этом, делал вид, что случайно проходил мимо. Порой он так же случайно заходил к ней домой. Рональд и Элвира были бесконечно рады его визитам, вынуждая ее тем самым так же любезно и вежливо принимать его. Максвелл ничего не знал об этих посещениях, и всякий раз как приходил Дэн, она молилась, чтобы следом за ним не появился Макс. Иначе как бы она объяснила ему такую странную дружбу? Ведь она не находила в себе силы пресечь ее и еще больше страдала.
Дэн же, прекрасно зная об ее мучениях, упорно продолжал свои 'дружеские' отношения с ней. В иные моменты ей даже казалось, что он насмехается, видя ее смущение и мучительную радость. У нее не было сил попросить его не мучить ее, ведь он все равно не принял бы ее просьбу всерьез. Да и как она могла просить его об этом, когда на нее с восхищением и нежностью смотрели его пронзительно голубые глаза, от взгляда которых у нее все замирало внутри?..
— О боже, Дэн! — Вздыхала она вслух, глядя в окно на раскинувшийся под ним город. — Что же нам с тобой делать? Ведь мы оба знаем, что нужны друг другу…
Зазвонил телефон и заставил ее испуганно вздрогнуть. Она безошибочно могла сказать, что это был Дэн. Часы показывали без пяти двенадцать — время ленча. Улыбка, больше похожая на насмешку, тронула ее губы. Подойдя к столу, она сняла трубку и ответила:
— Привет, Дэн…
— Ты уже узнаешь меня? — Услышала она его завораживающий голос. — Похвально.
— Такое ощущение, что ты меня приручаешь, — без всяких намеков заявила она.
— Именно этим я и занимаюсь, дорогая, — шутливо проговорил он.
Но они оба знали, что он говорит всерьез и что она скоро признает себя побежденной в этой неравной борьбе. И словно в опровержение этого, Джессика произнесла:
— У тебя никогда ничего не получится. Еще не родился тот мужчина, который сможет меня приручить.
Она услышала, как он тихонько смеется, и по коже у нее побежали мурашки. Это волнение было приятным, ведь она могла слушать Дэна часами.
— Откуда ты знаешь, что не родился? — Спросил он. — Ты уже проверила?
— Нет. И не собираюсь. Я столько раз обжигалась, что уже не верю в мужскую любовь.
— А что если ты встретишь мужчину, который заставит тебя поменять свои взгляды?
Она не понимала, флиртовал он с ней, шутил или говорил серьезно. Его голос звучал то ласково и нежно, то завораживал и гипнотизировал, то возбуждал любопытство. И ей это нравилось. Очень. Джессика злилась на себя за то, что хотела, чтобы Дэн был рядом с ней — здесь, сейчас, сию минуту.
— Перестань говорить глупости, — решительно возразила она.
— Может, обсудим это за ленчем?
— У меня много работы.
Надо быть решительной, иначе ей будет его не остановить. Ведь должна же быть у нее хоть какая- нибудь власть над ним, хотя бы в половину меньше той, что у него была над ней.
А Дэн сразу почувствовал, как она переменилась, едва он заговорил о серьезности их отношений. Что с ней случилось? Испугалась встречи с ним, потому что знает, что не сможет долго сопротивляться? Или он так надоел ей, что она раз и навсегда решила порвать все узы? О, нет! Только не это! Он этого не допустит. Слишком поздно поворачивать обратно, ибо все мосты сожжены.
— Слишком поздно, Джесси… — Нежно сказал мужчина, и она затрепетала от звуков его голоса. — Я уже рядом с 'Афродитой' и жду тебя в кафе 'Сансэт'.
— Дэн, я не могу… — Начала она, чувствуя, как ее сопротивление слабеет с каждым его словом.
— Я жду тебя, — более настойчиво повторил он. — Тем более, что нам нужно поговорить. Если ты не придешь, я все равно тебя найду. Ты никуда от меня не сбежишь.
— Я подумаю об этом, — нервно ответила Джессика, и глаза ее вдруг расширились от удивления и испуга, так как она увидела, что в кабинет входит Максвелл Колфилд с сияющей улыбкой на губах и букетом тюльпанов.
— Хорошо, — ответил Дэн. — Не забывай, что если через полчаса ты не придешь, я сам приду к тебе.
— До встречи, — сказала Джессика, чувствуя, как сильные руки Максвелла сжимают ее в объятиях.
— Я буду ждать тебя, — снова повторил Дэн и повесил трубку на рычаг телефона-автомата. Он не сомневался, что она придет раньше назначенного срока.
Чувствуя, как у нее внезапно ослабели колени от такого неожиданного поворота событий, Джессика все-таки попыталась принять непринужденный вид и улыбнуться Максвеллу. Надо быть с ним любезной и постараться не выдать того напряжения, в котором она находилась благодаря Дэну. А еще она отчаянно надеялась, что у Макса не было намерений пригласить ее на ленч. Иначе она не сможет быстро его выпроводить, тогда придет Дэн — и скандала не избежать. Ведь Макс ничего не знает об ее отношениях с Дэном, а в этом случае у него неизбежно возникнут вопросы, на которые она и Дэн вряд ли смогут найти сейчас ответы. Их попросту нет. А может, и есть. Да, наверное, есть, но никто из них не хочет признавать такие ответы. Вполне возможно, что им нужно время, чтобы во всем разобраться: в том, что чувствует она к Дэну, в их отношениях, в том, что делать дальше. Она не хотела никому причинять боль — ни Максвеллу, ни Клер, ни Дэну. Но боль неизбежна. Она очистит их, раскроет им глаза и расставит все по местам. А это значит, что ей придется уехать, не важно, куда и когда. Эта поездка разобьет их любовный четырехугольник — или насовсем, или сделает все так, как должно быть. Она же пока не знала, как должно быть. Поездка ей была так же необходима, как отдых после напряженной работы.
И как только мысль об отъезде пришла ей в голову, стало намного легче. Джессика и подумать не могла, что не решает таким образом проблему, а бежит от нее, отодвигая ее решение еще на неопределенный срок. Но само блаженство от ощущения легкости настолько затопило ее сознание, что ни о чем другом она уже не могла думать. Кроме того, что Максвелл рядом, и Дэн недалеко, и что в любой момент они могут столкнуться. Чего совсем нельзя допустить.
— Привет, дорогая! — Радостно поздоровался с ней Максвелл, целуя ее в щеку. — Как тебя дела?
— Все в порядке. А у тебя?
— Теперь в порядке.
— Теперь? А что, до этого что-то было не так? — С тревогой спросила Джес. Вдруг он разговаривал о
