обстоятельный, хотя и взволнованный рассказ о том, как, приехав, Даша, бросив в номере сумку, сразу же отправилась осмотреться, полюбоваться горами и ярким солнцем, совсем не таким, как в Москве, где оно было мутным и холодным. Здесь же казалось, что даже зимнее светило одаривает все вокруг живительной силой. Сияющий диск царил над ослепительно-белыми вершинами гор в прозрачном лазурном небе, на котором проплывали с невероятной быстротой легкие как лебединый пух облака. Трасса пестрела людьми в разноцветных комбинезонах, которые приехали сюда не столько кататься, хотя и такие были, отчаянные горнолыжники, сколько похвастаться спортивными нарядами от ведущих модельеров, стоящими целые состояния. Про лыжи и говорить не приходилось. Даша не была спортивной девушкой и на лыжах стояла с трудом, хотя и надеялась хоть сколько-нибудь осилить эту область жизни с помощью опытного инструктора. Куртку, комбинезон, ботинки — все ей одолжила одна из ее знакомых моделей, большая любительница зимних видов спорта. У них оказались совершенно одинаковые размеры. И хорошо! Потому что Даша не собиралась тратить слишком много денег на это развлечение. Если говорить совсем по-честному, то она, конечно, предпочла бы куда более теплые края, поближе к морю. Но путевку купила Женя и настояла на этой поездке, а Даша не хотела расстраивать старшую сестру. И вот теперь, оглядываясь по сторонам, стоя на открытой галерее небольшого шале, в которое ее поселили, она почувствовала, как свежий воздух очищает легкие, забитые московским смогом, наполняет какой-то небывалой эйфорией душу. «Жизнь прекрасна!» — прошептала она сама себе. Но фраза была услышана.
— Жизнь прекрасна! Вы совершенно правы!
Даша повернулась в сторону говорившего и увидела очень высокого, широкоплечего и длинноногого викинга. Он, улыбаясь, показал безупречные зубы, в уголках его светлых серых глаз собрались лучики морщинок, отлично видимые, потому что все остальное покрывал ровный загар, и только эти морщинки оставались бледными. Темные очки он сдвинул на лоб, они придерживали слегка вьющиеся белокурые волосы. В довершение этого нордического образа неизвестный викинг носил аккуратную бородку и усы, такие же блондинистые, как и его волосы. Даша не очень любила небритых мужчин, но этот выглядел бы без этого дополнения гораздо проще. И, видимо, это прекрасно осознавал. Даша все-таки была фотографом, художником, и она могла видеть куда больше, чем человек, к ее профессии отношения не имеющий. Позже она будет мысленно сравнивать почти безупречное лицо Степана с этим лицом, не отмеченным красотой, но бесконечно привлекательным. Тогда она, смутившись, все-таки успела рассмотреть и крупноватый нос, и чуть нависающие над глазами надбровные дуги, и слишком широкий подбородок. Она вспоминала, что он показался ей в первый момент просто громадным, даже немного жутковатым. Хотя потом это впечатление прошло. Вернее, ушел какой-то странный, древний страх женщины перед таким мужчиной, способным силой взять все, что ему потребуется. Но, выяснилось, никакой особой силой, чтобы овладеть ею, ему не понадобилось. Странно, но теперь Даше казалось, что она влюбилась в него с первого взгляда, и, наверное, именно это заставило ее так скоропалительно лечь с ним в постель и, испугавшись содеянного, рано утром, пока он мирно спал, сбежать. Хотя можно ли сбежать от себя? Нет. Это невозможно. И принцип «с глаз долой — из сердца вон» не сработал. Даша продолжала рассказывать, а Женя лишь молча качала головой. Она словно видела, как пара влюбленных людей сидит за столиком в ресторане, как играет тихая музыка, как горят красные ароматические свечи. Она со вздохом представила себе, как скрипит снег у них под ногами, как они гуляют под эмалевым черным небом, усыпанным мириадами алмазных звезд, как только для них двоих светит громадный, почти белый шар Луны, как мчатся лошади, оставляют широкий след сани, как пахнет сосновыми ветками и ванилью и обжигает горло горячий пьянящий грог…
— А как его зовут? — успела вставить лишь одну реплику в монолог сестры Женя.
— Да какая теперь разница? — грустно пожала плечами Даша, — Мне теперь кажется, будто это происходило не со мной. И будто бы он — просто плод моей безумной фантазии.
— Но он — не фантазия. Он реальный, живой человек, которого, к слову сказать, ты своим поведением оскорбила.
— Как это? И откуда ты знаешь, оскорбила я его или нет? — Захлопала повлажневшими от не пролившихся слез ресницами Даша. — Я его оскорбила? Ты сама понимаешь, что говоришь?
— Очень даже хорошо понимаю. Именно поэтому и говорю.
— Объясни! — Даша готова была возмутиться, а сестра спокойно продолжила:
— Представь, вы встречаетесь пару дней, или, сколько уж там, не знаю. Гуляете, катаетесь на лыжах, даже тройку лошадей он тебе заказал, как истинный аристократ! Вы ходите в рестораны, вы развлекаетесь. Потом, как и следовало ожидать, оказываетесь в постели. Все, насколько я поняла из твоего рассказа, было просто идеально, великолепно, прекрасно! И что ты делаешь утром? Пока он спит, как счастливый младенец, этот твой викинг, имени которого ты так и не удосужилась мне назвать. Ни тогда, ни сейчас. Ты убегаешь, не оставив ему ничего, ни телефона, ни адреса, ни записки. Ничего! И что он должен был думать, когда ты исчезла?
— Ну я не знаю…
— А я тебе скажу. Он подумал, что как мужчина он тебя не удовлетворил, и это самое реальное объяснение, которое пришло бы в голову любому парню. Что ты ночью усердно делала вид, что тебе с ним хорошо, а потом решила от него скрыться. Наверняка сбежала с кем-нибудь либо побогаче, либо у кого…
— Ну ты совсем меня негодяйкой какой-то выставила! А я ничего такого и не думала.
— А ты просто повела себя как дура. И вовсе не имеет значения, как ваши отношения развивались бы потом. Может быть, они бы продолжались, может быть, вы закрутили бы роман всего на время отдыха, типичный курортный роман. Но кто сказал, что это так уж плохо? Даже просто курортная интрижка? Иногда они имеют самые далеко идущие последствия. И не всегда плохие. Уж поверь мне. Вот, к примеру, одна моя знакомая, да ты ее тоже знаешь, Люда Ганич, познакомилась со своим будущим мужем именно так. Но у нее хватило ума не только остаться утром и хотя бы полюбопытствовать, что дальше будет, но и удержать при себе этого самого Ганича, очень даже богатого архитектора, фамилию которого она теперь носит. А ты что сделала? Дашка, ты мне сестра. Я тебя ужасно люблю. Но тут могу сказать одно: раз уж ты наделала глупостей и потеряла парня, то забудь о нем. Слишком много времени прошло. Не век же себя казнить? И вспоминать? Я тебе вот что скажу: если судьбе или, уж не знаю, господу богу будет угодно, чтобы вы снова встретились, так оно и произойдет. И тогда, когда ты этого вовсе не будешь ждать. Но пока просто живи и радуйся жизни. И, пожалуй, не гони ты от себя Степку. Я вчера, несмотря на то что вел он себя, как самый настоящий наглец, посмотрела на него и подумала: а ведь он действительно к тебе неравнодушен. А пошел на этот дурацкий выверт со Светкой только потому, что ты никак его принять не могла, а он это чувствовал. Это мужчины вообще прекрасно чувствуют. Не такие уж они крутые и самоуверенные, как порой хотят казаться. В каждом из них живет маленький мальчик, которому требуется признание и любовь близкой женщины, мальчик, готовый в любой момент обидеться и стать плохишом, ну или заплакать, что ли. Вообще, знаешь, тебе достаются отличные мужики. Даже и не знаю почему. Мне не так везет.
— Значит, мне лучше выбросить Игоря из головы?
— Так его Игорь зовут? Отлично. Да, наверное, выброси его из головы, — сказала Женя и потерла рукой лоб так, словно у нее внезапно разболелась голова. — Можно, конечно, и Степку выбросить. И найти кого-нибудь другого… — она говорила каким-то отстраненным тоном, и Даша никак не могла понять, что сейчас на уме у сестры. Она почувствовала немного двойственное ощущение, но в чем, собственно говоря, эта двойственность, разбираться сейчас не стала. А потом и вовсе забыла.
— Ты советуешь мне то одно, то другое, — сказала Даша, — почему?
— Не знаю. Вообще-то у тебя есть и своя голова на плечах. Так вот ты ей и думай, — в тоне сестры была еле уловимая враждебность, — я уже тебе все, что думаю, сказала. А теперь, извини, мне ужасно хочется спать, пойду прилягу на пару часиков. А то завтра у нас с тобой будет тяжелый день, учитывая, что на сей раз ты прогнала Степку.
— А при чем тут он?
— Ну скажи, душа моя, что у тебя в голове? Опилки? Завтра мы снимаем коллекцию Свирина. И делаем это на ВВЦ. На фоне всех этих кошмарных советских фонтанов и павильонов типа «Свиноводство» или «Овощеводство». Так что будь готова морально. Вы там встретитесь. И я тебя поддерживать не стану. В общем, Дашка, разберись-ка ты со своими мужиками без посторонней помощи. Иногда я тебе просто удивляюсь. Ты такой отличный, зрелый профессионал! А в остальном, хоть в быту, хоть в личных отношениях, словно вчера родилась. Маленькая и наивная.
