— Даже домашний? Я думала, что с ума сойду от беспокойства. Неужели нельзя было позвонить?
— Прости, мам, — произнесла девушка, внезапно осознав, насколько опрометчива она была, так неожиданно исчезнув из города с Чарльзом. Но ведь и ему было не сладко сейчас. Он тоже наверняка оправдывался перед родными. Джулия улыбнулась, думая о том, как здорово было бы еще неопределенное время пожить с ним в этом прекрасном доме.
— А что случилось? Ты куда-то уезжаешь?
— Да, к деду Рональду. Поживу пока с ним, — ответила Джессика, вернувшись к своим чемоданам. — Вернее, я уже с ним живу. Просто не получилось сразу перевезти все вещи.
— Понятно! Вы снова поругались с отцом?
— Нет! Мы разводимся. И уже подали документы.
Джулия с размаху села в кресло, чувствуя, как почва уходит у нее из-под ног.
— Я не понимаю… — Залепетала она. — Почему?..
Ее мозг отказывался воспринимать слова матери. Разводятся? Ее родители? Нет!!! Это просто невозможно!!! Это другие родители могут разводиться и идти, куда глаза глядят, но не ее мать и отец! Только не они!
Конечно, Джулия знала, что отношения между ними не такие гладкие, какими они хотели их показать. Да, родители ругались — иногда очень жестоко. У отца были любовницы, но он всегда приходил ночевать домой, а если приходилось задерживаться на работе, он всегда звонил, чтобы предупредить об этом. Но ведь так, наверное, живут очень многие семьи; редко кто из них решается на развод. Хотя нет — не все. Ангель говорила, что родители Чарльза развелись. Только Джулия даже подумать не могла, что эти два развода взаимосвязаны.
— Но почему, мама? Что такое между вами произошло, что вы решились на развод?! — Почти взмолилась она, отказываясь понимать и принимать происходящее.
Джессика устало села на кровать. Как объяснить дочери, что человек, которого она всегда считала своим отцом, вовсе ей не отец? Как объяснить, что она собирается уходить к ее настоящему отцу, которого любила всю жизнь и жить без которого дальше просто невозможно? Ведь Джулия никогда не простит ее за эту ложь. Джулия не простит мать за то, что, солгав ей, она перевернула всю ее жизнь, заставив тем самым прожить другую — чужую жизнь. А еще Джессика отчаянно боялась, что дочь возненавидит ее и Дэна. Да, она совсем запуталась во лжи. Она лгала Максвеллу, скрывая от него свою любовь к Дэну. Она лгала Дэну, когда он думал, что Джулия — дочь Макса. Она солгала Джулии с самого ее рождения, не сказав ей, кто ее настоящий отец, пусть бы даже он и погиб на самом деле. Наконец, она лгала самой себе, надеясь, что, любя Дэна, сможет счастливо жить с Максвеллом. Ничего хорошего из этого не вышло. Еще не известно, как Дэн отнесется к тому, что Джулия его дочь и что все эти годы ее воспитывал Максвелл Колфилд. Макс ненавидит Дэна (всегда ненавидел) и наверняка презирает ее (просто непонятно, как он решился дать ей развод). А Джулия… Нет, Джулия просто не должна ее ненавидеть. Она не имеет права ее ненавидеть, ведь Джессика ее мать. Но именно потому, что Джессика мать Джулии, она не имеет никакого права причинить боль своей дочери. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. Пусть все остается так, как есть. По крайней мере — пока…
— Я даже не знаю, как это объяснить, — начала Джессика.
Мысли торопливо, почти испуганно путались в мозгу. Возникали какие-то обрывки слов и фраз, которые она, наверное, должна сказать Джулии, но что-то все они не желали складываться в четкую, ясную речь, которую дочь сразу бы приняла и поняла. Джессика точно знала только одно: сейчас она не может сказать Джулии, что ее настоящий отец — Дэн Уайтхорн. Для нее и так достаточно будет этой сногсшибательной новости об их с Максом разводе. Может быть, когда-нибудь потом, после того как состоится разговор с Дэном, после того как он скажет ей, что делать с этой ложью дальше, Джулия и узнает правду.
Джессика глубоко вздохнула и, тщательно подбирая слова, начала свое трудное объяснение:
— Понимаешь, дочка, в жизни многих семейных пар наступает момент, когда их отношения заходят в тупик. Любовь иногда превращается в привычку, и именно это не дает им двигаться вперед. Нужен какой- то толчок извне, чтобы муж и жена поняли, что им нужно… Если…
Но девушка разрушила всю ее столь тщательно выстроенную легенду, сказав одну единственную фразу:
— Говори проще, мам! Ты влюбилась в другого мужчину? Это ты имела в виду, когда говорила про толчок извне?..
Замешательство Джессики выдало истинную правду. В этом солгать дочери она не могла.
— Так, да или нет? — Настаивала Джулия.
— Ну, в общем, да… — Виновато проговорила ее мать.
Странно, почему, говоря правду дочери, она чувствовала себя виноватой. Наверное, все дело в том, что Джессике было больно разрушать тот мир, который она сама создала для дочери. Но не она ли минуту назад корила себя за то, что заставила Джулию жить чужой жизнью? Рано или поздно, надо исправлять свои ошибки, тем более что дети не должны за них расплачиваться.
— А кто он? Я его знаю? — Поинтересовалась девушка.
Почему она совсем не винит мать? Почему после пережитого шока, вызванного новостью о разводе, ей вовсе не кажется аморальной мысль о том, что мать может влюбиться в другого мужчину? Ведь она сама бесцеремонно бросила Росса Келвина ради Чарльза Уайтхорна. И дело здесь даже не в том, что есть на свете мужчины лучше или хуже ее отца. Это несравнимые вещи. Но наверняка этот человек незаурядный и необыкновенный, раз ради него мать решилась на такой отчаянный шаг, как развод.
Джессика улыбнулась в ответ на естественный вопрос дочери. Интересно, как она отнесется к тому, что человек, которого она любит, — Дэн Уайтхорн — миллиардер, владелец огромной ювелирной империи — личность известная не только в Штатах, но и в Европе. Пожалуй, это будет еще одним шоком для нее. Хватит с нее на сегодня…
— Не думаю, — ответила Джессика, размышляя над тем, что на этот раз сказала дочери полуправду. Ведь Джулия, кажется, никогда не знала Дэна лично.
'Ладно, не буду больше к ней приставать с расспросами, — решила Джулия. — Она и так, бедная, вот-вот расплачется. И я ведь не сказала ей, где и с кем была…'
— Все нормально, мам, — улыбнувшись, произнесла девушка. — Правда… Я это как-нибудь переживу. У многих разводятся родители. Никто от этого еще не умирал. Не я первая, не я последняя.
Эти теплые, дружеские слова дочери вселили в Джес надежду на то, что первый шаг на пути к откровенности с Джулией сделан успешно. В этот момент мать дала себе слово, что больше никогда не будет лгать дочери. И может быть, через некоторое время спустя она расскажет ей правду об ее рождении. Да, всем будет больно — и ей самой, и Дэну, и его дочери. Но боль и правда неразлучны — так же, как боль и любовь.
Когда Чарльз Уайтхорн, наконец, предстал перед Ангель — такой счастливый и цветущий — она была готова его убить! Как он смеет заявляться к ней после того, как она больше суток с ума сходила от беспокойства за него?! И глаза у него были такие… идиотски счастливые, словно он совершил нечто такое, о чем мечтал с самого детства. Но едва он раскрыл рот, чтобы заговорить, мисс Эвинг простила ему все на свете.
— Прости, мой ангел, я больше не буду так пропадать, — сказал он, счастливо улыбаясь.
Они мило расположились в гостиной, ожидая, пока им принесут кофе и сандвичи. Чарли чувствовал себя счастливейшим в мире человеком и готов был расцеловать Ангель за то, что именно благодаря ей он обрел это счастье.
— Прощу, только если ты расскажешь мне, где и с кем был, — лукаво улыбаясь, отозвалась девушка.
Она знала, что он и так ей все рассказал бы. Ангель даже знала, что он ей расскажет. Но хотела быть уверенной на сто процентов в своих предположениях.
— А это уже шантаж, — сказал Уайтхорн.
В ответ Ангель так состроила ему глазки, что он неудержимо расхохотался.
— Нет, ты просто чудо! — Проговорил он сквозь смех. — Перед тобой невозможно устоять!.. Даже
