пальчики в тиски зажмем?
– Мм? – третий номер вытащил разогретый паяльник.
Скелет обыкновенный потерял сознание.
– Перебор, – сказал Милашка, самостоятельно пропустившая через походную пыточную изрядное количество электроэнергии.
– Я все скажу, – к счастью убить скелета обыкновенного не так то просто. Живучие, гады, эти скелеты обыкновенные.
– Так то лучше, – погладил я по черепу исследуемого, – Ты уж извини, что мы тебе кости переломали, да вывихнули. Как закончим опрос, уложим тебя, упертого, в ванну, да и зальем бетоном. Косточки все и срастутся. Знаешь, какой у нас бетон оздоровительный. Будешь как новенький.
Захлебываясь словами, скелет обыкновенный незлобивый стал выдавать информацию, которую Милашка аккуратно записывала на черные самописцы.
– Дяденька Сергеев, – гномик, с вдумчивыми глазами товарища американского президента, дергал за штанину, – То, что мы делаем, не законно. Я не хочу так.
– Незаконно проигрывать в карты родную страну и чужие кредиты, – потрепал я гномика за ухо, – Мы ж не ради себя. Ради твоей страны, будь она неладна. Меня, когда в России провожали, попросили за страной твоей присмотреть и помочь всеми имеющимися средствами. Что я и делаю. Грехи замаливать потом будем. Когда твою страну хотя бы в восьмую десятку по уровню жизни выведем. Еще вопросы есть?
Вопросов у товарища американского президента не имелось и он, закинув на плечо кувалду, отправился помогать Герасиму бетонировать потрепанного беспощадным допросом скелета.
– Думаешь, не наврал? – просматривая фольгу с показаниями, выползающую из задней части Милашки, спросил я самую умную спецтехнику как настоящего, так и виртуального мира.
– Тебе бы так руки выкручивали…. Не наврал, не беспокойся.
– Что-то ты мрачная в последнее время? – как командир вверенного мне оборудования, меня не могло не волновать психологическое состояние Милашки.
– По трупам идем, командор. Узнают в Управление, на металлолом сошлют. Не посмотрят на прежние заслуги.
– Убийство и членовредительство в Болоте приравнивается к мелкому хулиганству, – напомнил я постановление мирового сообщества. – Оборонная разведка нам еще спасибо скажет, что мы резидента в родной дом вернули. Хватит, нагулялся на чужбине, пусть честно налоги платит.
– А как же честь формы и содержания?
Я похлопал по своим плечам:
– Нет погон, нет и формы. Нет формы, нет ответственности. Мы в Болоте на правах частных нарушителей. Что захотим, то и натворим. И ничего нам за это не будет.
Из домика российского резидента, в котором остался для проведения тщательного обыска второй номер, послышался суматошный женский визг. Скорее всего янкель не удержался и нечаянно задел трехмерную школьную доску.
– Второму номеру сейчас не сладко, – прокомментировала визг спецмашина, роя копытом землю.
– Справится.
Визг в домике сменились грохотом взрыва однокомнатного масштаба, из окон повалил дым, крыша затрещала от гулкого пламенем. В дверях показалось испачканное сажей лицо Боба.
– Все в порядке, командир! – янкель приветливо замахал посохом, – Я сундук нашел. Заминированный. Как бабахнуло-то?!
– Второй номер у нас лучший пиротехник, – заталкивая монаха обратно в дом, поведал я Директорскому любимчику, попытавшемуся вытащить опаленное огнем тело Боба из горящего здания, – И никогда не останавливается на достигнутом. Пока не узнает, что в том сундуке, обратно не пущу.
Несколько минут из домика резидента не доносилось ни звука. На опасный треск горящих перекрытий, на хлопки виртуального шифера и непрекращающийся женский визг мы внимания не обращали.
– Мм? – поинтересовался Герасим, закончивший бетонирование скелета.
– Документацию секретнейшую из огня спасает, – объяснил я, подкидывая обратно отлетевшие от горящего домика головешки.
– Мм!
– Перезагрузимся в случае чего, – ответила Милашка.
– Ничего с ним не случится, – поддержал я спецмашину, – К тому же он сейчас там не один. Гера, ты бы место товарищу американскому президенту уступил. Ему тоже хочется посмотреть, как здание разваливаться будет. Когда еще такое чудо увидит?
Упали, не выдержав натиска огня, стены. Завалилась крыша, погребая под собой героев спасательской службы. Жарило так, что возникало непреодолимое желание отступить от костра. Но мы спасатели, а не кисейные барышни.
– А на траурном столе у нас будет двухпроцентный квас, заливное из его любимых ребрышек и консервированная икорка. Директора будем звать?
– Дура ты, Мыша, – не удержался я, щурясь от яркого пламени, – не тот парень Боб, чтобы вот так. Бесславно и даже где-то не героически.
– Ой, батюшки! – закричал скелет обыкновенный, со своего места в бетонной ванне наблюдавший, как догорает родовое гнездо, – Смотрите! Смотрите!
Из пламени, из клубов дыма, откидывая пылающие бревна и балки, на свежий виртуальный воздух выходил лучший спасатель всех времен и народов, после майора Сергеева, конечно, второй номер спецмашины подразделения '000' за номером тринадцать Роберт Клинроуз, в просто наречии Боб. К груди янкель прижимал небольшой сундук.
– Одеяло и что-нибудь согреться, – прохрипел он, падая нам под ноги.
– Сундук сначала отдай, – попросил я, отбирая железный ящик, – Гера, Милашка! Пододвиньте парня поближе к огню, пусть согреется. А мы пока займемся изучением героически доставленных командиру документов.
Пока второй номер отогревался, приходя в себя после трудовых подвигов, я вытащил из ящика толстую папку и нажал на кнопку 'Читать немедленно'. Папка раскрылась и выставила на всеобщее обозрение трехмерное изображение Финансовой Пирамиды со всеми ее внутренностями.
– Отличная работа, Боб! Милашка, ты бы парню чайку горячего вскипятила. И на лоб горячий компресс.
– Дяденька Сергеев, – гномик достал меня за штанину дергать, – а может не стоит нам банк брать? Может, лучше попрошайничать пойдем?
– Не знаю такого слова, уважаемый товарищ американский президент. Да и не подаст нам никто.
– Мм.
– Верно говорит третий номер. Сами возьмем, еще и останется. Мы, товарищ американский президент, только десять минут сильно рисковать будем. А польза от риска того твоей молодой республики огромная. На ноги подниметесь, сельское хозяйство разовьете.
– Аляску выкупим обратно, – пропищал гномик.
– Хы, – это мы одновременно с Герой хмыкнули. Вернее, я хмыкнул, а Гера сипло заржал. Он ведь гоблин. Но мы на фантазии президента ничего не сказали. И так ясно. Кто ж Аляску обратно в здравом уме обратно продаст. Да там залежей шишек на пять поколений. Хватит и аренды.
Изучения трехмерного плана заняло минуты две. Что там изучать-то? Пятисот этажный барак со стоэтажным подвалом.
– Без окон, без дверей, полны внутренности разнообразной наличности, – вяло пошутил второй номер, к тому времени окончательно восстановивший душевное и телесное равновесие.
– Если более комментариев ни у кого нет, то рекомендую немедленно отправится в дорогу, – я закрыл секретную паку и запихал ее в багажный отсек спецмашины. Милашка, будет время, разберется самостоятельно с подробностями, – Общий сбор! Выдвигаемся.
– А как же эти? – Роберт Клинроуз указал на догорающий домик, откуда все еще доносились женские крики.
– Не о том думаешь, друг мой. Они сами выбрали свою долю. Да и ты виноват. Нечего было девочек
