придется платить гонорар, но и все издержки по ведению дела мистер Шерлок Холмс возьмет на себя. Изредка так и случалось – если случай выдавался особенно загадочный, интригующий, бросающий вызов гениальному уму моего друга. Но зачастую, сталкиваясь с необходимостью вознаградить услуги Холмса, посетитель мялся, говорил, что подумает, и исчезал навсегда.
Когда работы было много, Холмс являл собой образчик деятельного, бодрого, активного человека, но стоило наступить паузе, и настроение его в корне менялось. Он страшился оказаться ненужным: это влекло за собой нужду, нищету. И с годами беспокойство росло.
Это чувство знакомо и мне. Чего скрывать, преуспевающего врача из меня не получилось. Люди с удовольствием (надеюсь!) читают мои рассказы, но лечиться предпочитают у других, не отвлекающихся на посторонние дела врачей.
Купленную практику я растерял моментально – что это за доктор, постоянно оставляющий пациентов ради участия в расследовании жутких преступлений?
Не застав меня на месте раз и другой, они быстренько перебежали к моим коллегам. Но я ничего не мог поделать – литература требовала все больше и больше времени, а писательские гонорары я находил слаще врачебных.
Мое участие в расследованиях Холмса объясняется не только связывавшей нас дружбой. Подлинные случаи служили основой моих рассказов, питали фактами мою фантазию и воображение; в свою очередь, благодаря этим рассказам известность Шерлока Холмса распространилась далеко за пределы Королевства, что обеспечивало более-менее постоянный приток клиентов. Но порой, увы, выпадали и дни штиля, как сейчас. Десять дней – и ни одного стоящего дела.
– К вам посетитель, мистер Холмс, – заглянула в гостиницу Мэри, племянница миссис Хадсон, помогавшая ей по хозяйству, – годы брали свое.
– Хорошо. – Холмс не выказал особой радости. – Дело о пропаже любимого кота.
– Полноте, Холмс, – укорил я его.
– Здравствуйте! – Перед нами предстал молодой румяный человек, средний средний класс, таких в нашем районе двенадцать на дюжину. Пожалуй, спортсмен, – я попробовал на посетителе методу Холмса.
– Позвольте… Позвольте мне самому… – Молодой человек напряженно переводил взгляд с Холмса на меня.
Холмс молчал. Я тоже.
– Вы – мистер Шерлок Холмс, – наконец решил вошедший, шагнул к Холмсу и затряс его руку. – А вы – доктор Ватсон.
– Совершенно верно. Так что же привело к двум английским детективам… – (О, Холмс! Он знал, что званием детектива я гордился еще больше, чем званием литератора, и никогда не упускал случая польстить мне.) – К двум детективам проницательного студента-химика? Вероятно, выполняете поручение родных? Получили телеграмму из России?
– Как… Как вам это удается? – Студент выглядел скорее восхищенным, чем озадаченным. – Я, конечно, много читал о вас, но… Это непостижимо!
– Всего лишь умение видеть и делать выводы. – Холмс порозовел от удовольствия. – Россия – у вас определенно славянский тип лица, затем произношение – слишком безупречное, академичное; наконец, шнурки не заправлены в туфли. Студент – галстук и возраст; химик – пятна от реактивов на руках, в свое время у меня было довольно таких отметин.
– А родственники? Телеграмма?
– Вы не производите впечатление человека, у которого случилось несчастье, значит, вы выполняете чье-то поручение, Вы не юрист, следовательно, поручение, скорее всего, от родственников. Срочные поручения обыкновенно передают телеграфом, и порез на вашем указательном пальце свидетельствует о том, что вы недавно распечатывали депешу – с некоторых пор их очень неудачно заклеивают липкой лентой с острыми, как бритва, краями. Шотландское изобретение. Кстати, рекомендую впредь пользоваться ножом. Порез, конечно, пустячный, но если на края ленты нанести культуру бацилл азиатской лихорадки…
– Да? – Студент осмотрел свой палец, затем поспешно опустил руку. – Позвольте представиться: Фадеев, Константин Фадеев.
– Так что же привело вас сюда?
– Вы абсолютно правы – телеграмма. – И он достал из кармана лист бумаги. – Я получил ее сегодня от дяди. То есть он мне не дядя, а крестный, но… Впрочем, это неважно. Разрешите, я зачитаю?
– Сделайте одолжение. – Холмс откинулся в кресле, прикрыл глаза. Старый конь чуял битву.
– «Константин, постарайтесь убедить мистера Шерлока Холмса приехать в наш летний замок по весьма важному вопросу. Дело крайне срочное. Браун уполномочен оплатить расходы. Подпись – П». Браун – представитель дядиной фирмы в Лондоне. Конфеты и сахар.
– А сам дядя?
– О, дядя… Он – принц Ольдбургский, Петр Александрович.
– Принц?
– Самый настоящий. И праправнук императора Павла.
– Высшие сферы.
– Еще бы. Его жена, принцесса Ольга – великая княжна, – русский выдержал паузу, – сестра ныне царствующего императора Николая Второго.
– Бывает. – Холмс не был склонен восторгаться или выражать какие-либо иные чувства. Принц, ну и принц. – Что именно послужило причиной обращения ко мне, вы, полагаю, не знаете?
– Совершенно нет. Ничего. Телеграмма – единственное, чем я располагаю, за исключением чека. Он – ваш, если вы согласитесь ехать. Само собой, дорожные и прочие расходы оплачиваются отдельно.
Холмс, проглядев чек, положил его на столик. Я скосил глаза. Сумма была не безумная, но более чем удовлетворительная.
– Следовательно, принц ждет, что я поеду в Россию, не имея представления о сути дела?
– Получается, так. Вы и доктор Ватсон.
– Обо мне в телеграмме нет ни слова. – Мне казалось, что парень знает больше, чем говорит.
– В этой – нет, но дядин поверенный Браун получил указания оплачивать расходы двух человек.
– Ваш дядя предусмотрителен.
Что еще оставалось сказать?
– Где вы остановились? Я… Мы дадим ответ завтра. – Холмс вернул чек посетителю.
– Очень хорошо. Вот мой адрес. Мы могли бы отправиться, если вы, конечно, примете предложение, завтра вечером.
– Вы тоже едете в Россию?
– Да. Вакации. К тому же вам потребуется переводчик, не так ли? Я и буду этим переводчиком.
Константин Фадеев откланялся.
– Боюсь, в моей картотеке Россия остается белым пятном.
– Самое время вывести его, Холмс. – Я видел, что мой друг колеблется.
– Ватсон, Ватсон… Десять лет назад я бы без раздумий тронулся в путь. – Он взял кочергу, отложенную на время визита русского. – Я, как эта кочерга – еще годная в дело, но далеко не новая. Помните, нам ее попортил доктор Ройлотт? Тогда я выправил ее довольно небрежно, а сейчас… – Он напрягся, и едва заметное искривление исчезло.
– Вот видите, Холмс!
– Пустое. – Но видно было, что Холмс доволен.
– Так мы отправляемся, Холмс?
– Ватсон! Я не решался вас просить. Россия далековата, это не Ливерпуль.
– Пустое, – вернул я словцо Холмсу. – Если едете вы, еду и я.
– Тогда собирайте чемодан, Ватсон. Едем туда, где мы нужны!
Хандра исчезла. Холмс вновь был заряжен бодростью, лучшим видом энергии. Он нужен! Его позвали на помощь!
Я радовался вместе с другом. Господи, если бы его пригласили на Южный полюс искать пропавшего Скотта, пришлось бы покупать шубу.
