– А что с ним?
– Да так. Неприятности, – сухо ответила Римка. Но Петька тут же выложил все, что знал.
У проходной Виктор окликнул Огурцова:
– Ты в кино не идешь? Тогда слушай…
Тоник лежал на кровати и третий раз читал «Приключения Тома Сойера». Было тихо. Только на кухне звякала посуда. Мама уже пришла с работы и готовила обед.
Вдруг резкий свист ворвался в комнату.
– Антон! – возмутилась мама. – Что еще такое?
– Опять я виноват, да? – обиделся Тоник.
Он выглянул в окно: интересно, кто так здорово свистит?
На тротуаре стоял тот самый парень, по которого Римка говорила, что пишет стихи. Рудик Огурцов.
– Привет, арестант! – воскликнул Рудик. – Как жизнь?
Тоник промолчал и хотел уйти от окна. Слушать стихи ни от кого, даже от поэта, он не собирался.
– Постой! – крикнул Рудик. – Лови! От Виктора!
У щеки Тоника пролетел бумажный комок. Тоник поднял его с пола и развернул.
В косом луче солнца свернул значок. Уходя к далеким звездам, огибал синюю капельку земного шара серебряный космолет.
6. НА БЕРЕГУ
– Полосатый парус… – уныло сказал Тимка. – Разве так бывает? Да еще с заплатой.
Римка сузила желтые глаза: она сшила этот парус из старого матрасного чехла, который с трудом выпросила дома.
– Заплата не нравится? Может, новый матрас надо было распороть?
Тоник потрогал языком разбитую недавно губу и рассудительно заметил:
– Новый тоже, наверно, полосатый.
– Можно покрасить, – предложил Петька. Все промолчали. Петька перешел только во второй класс, и глупость его была простительна.
Тимка поднялся с бревна, на котором все они сидели, и с досады швырнул в воду ком сухой глины.
– С всех буксиров будут на нас свистеть…
– Только и работы на буксирах, что свистеть, – фыркнула Римка.
– Мы тоже можем свистеть, – сказал Тоник. – Только я пока не могу. У меня губа распухла.
– Покажи, – попросил пятилетний Петькин брат Клякса и даже встал от любопытства. Тоник хотел показать, но Петька дернул Кляксу за штаны, и тот снова шлепнулся на бревно.
– Попробуй зареви, – пригрозил Петька.
– Тимофе-ей! Сейчас же домой! – донеслось до мальчишек. Они подняли головы: на обрыве стояла Тимкина сестра.
– Зинаида голосит. Аж за квартал слыхать. – Тимка встал и поднял с песка свою куртку. – Подождите, я не надолго…
Зинаида гладила платье. Она не оглянулась, когда Тимка вошел, только сказала.
– Достукался? Теперь тебе будет…
Тимка не знал, как и до чего он «достукался».
– Что будет?
Зинаида послюнявила палец, попробовала, горячий ли утюг, и будто по афише прочитала:
– Лекция на тему «Методы воспитания в семье». Часть первая: доклад о благотворном влиянии ремня на характер трудновоспитуемых детей. Часть вторая: демонстрация опытов. В перерывах танцы. Вход свободный…
Тимка не знал за собой никакой вины. Понял однако, что отец опять грозится отлупить. А за что?
– Ты, Зинка, объяснила бы по-человечески…
– Папа объяснит.
Тимка не торопясь сел на подоконник, сунул руку за спину и неслышно поднял шпингалет. Слегка надавил локтем раму: легко ли открываются створки. Потом равнодушно спросил:
– Наябедничала?
– Очень нужно!
«Не ябедничала. Да и не о чем», – ронял Тимка.
Отец вошел и хмуро бросил с порога:
– Явился!
