– Не лезьте в воду! – крикнул Тимка из-за лодки.
Течение вынесло Тимку вместе с лодкой на отмель, заваленную мокрыми бревнами.
Мелкие бревнышки подложили под лодку вместо катков и закатили ее в щель между штабелями дров.
– Будет «Лебедь», – сказал Тоник, похлопывая по мокрому днищу.
– Лучше «Спартак», – не согласился Тимка. – За?
Все подняли руки. И Тоник поднял.
– Только не футбольный «Спартак», а тот, который против рабства был. Идет?
Все сказали, что «идет».
– Тимка будет капитаном, я буду боцманом, – заявила Римка.
Тоник тоже не прочь был стать боцманом, но Римка опередила. Петька сказал, что хочет стать сигнальщиком. С флажками.
– Я буду рулевым, – решил Тоник.
Римка прищурила желтые глаза.
– Сплошные командиры. Интересно, кто будет грести? Клякса?
– Буду грести! – храбро пообещал Клякса. И на всякий случай хныкнул: вдруг не разрешат?
– Будешь, будешь, – утешил его Тимка. – Только много грести никому не придется, сделаем парус…
– Мы ее починили, – сказал Тимка. – Даже покрасили. Мачту сделали. Только парус полосатый… Мы сегодня хотели лодку уже на воду спустить…
– А бутылка-то зачем?
– Разве не знаешь? Ты же сам на судостроительном работал… – Тимка сел и посмотрел в отцовское лицо. – Когда новый корабль на воду спускают, обязательно об него разбивают бутылку с вином. Такая примета, понимаешь? Мы по три рубля собрали и купили…
Вадим Петрович потер щеки, зачем-то открыл окно, выглянул на улицу. Тимка видел теперь только его худые плечи, обтянутые клетчатой рубашкой, и согнутую спину. Отец, видимо, почувствовал этот взгляд.
– А я вашу бутылку о забор грохнул. Со зла…
– Ладно. Чего уж теперь… – вздохнул Тимка.
– Я куплю завтра… если уж нельзя без приметы. Или… – Он вдруг протянул руку за темной поллитровкой. – А такая вот… не сгодится?
Тимка растерянно поднялся с кровати. На бутылке была этикетка «Жигулевское».
– Ну ладно, – устало сказал отец. – Потом…
Тимка взял в ладони холодную тяжелую бутылку.
– Сгодится, – сказал он. – Все равно ведь… Папа, правда сгодится.
Вадим Петрович неловко улыбнулся:
– Вот и хорошо. Ты теперь спи, Тима.
Тимка нерешительно посмотрел на отца. Он не боялся, что тот передумает. Но сейчас Тимка просто не смог бы уснуть. Обязательно нужно было сделать что-то такое, чтобы не растерять радость.
– Лучше я пойду! Мы сейчас спустим лодку! Хорошо, папа?
– Ночью-то!
– Ну и что! Римка не спит, ей «Золотую цепь» дали до утра. Антона я вызову по сигнализации. Вот только Петьку… Но его тоже можно потихоньку…
– Потонете еще, без взрослых-то…
– Да мы сейчас и плавать не будем, только спустим! Мы быстро! Можно, папа?.. Ну, хочешь, пойдем вместе!
– Я подожду здесь. Осторожнее там… Обуйся хоть, ногу распорешь.
– Не распорю!
Вадим Петрович закурил и сел у окна.
Тимка взял бутылку, оперся о плечо отца и вскочил на подоконник. Голый Тимкин локоть прижался к отцовской колючей щеке. Тимка постоя секунду и прыгнул в лопухи.
Простучали по доскам тротуара босые пятки…
Вадим Петрович придавил сигарету о подоконник. Встал, вышел в сени. Зинаида, видимо, уже спала в своей каморке. Вадим Петрович, не включая лампочку, пошарил на вешалке, отыскал руками свой просторный пиджак, на ощупь достал из внутреннего кармана четвертинку. Вернулся в комнату, к окну. Начал обивать о подоконник сургуч на бутылочном горлышке. Но потом вдруг убрал четвертинку вниз, поставил на пол. Суетливо закурил снова. Прислонился виском к оконному косяку.
…Тимка решил сначала идти к Римкиному дому и вышел на мостовую. Нагретые за день камни еще не остыли, Тимка чувствовал их тепло босыми ступнями.
