«Но кто способен доподлинно установить, что является искусством, а что – мусором? – думал Амьель Фош, с интересом оглядывая помещение, полное упакованных в деревянные коробки фантазий. – По мне, тут все одинаково: краски и холсты».
Дверь хранилища распахнулась, и Фош обернулся навстречу входившему.
– Взрыв раздался, как и было запланировано, – отрапортовал Амьель. – Работа сделана.
– Нет, работа отнюдь не сделана, – последовал ответ. В хранилище вошел, появившись из темноты, Энтони Сазерленд. Глухой стук захлопнувшейся за ним двери эхом отозвался в глухом бетонном полу. – Я хотел уничтожить эту женщину. А она все еще жива. Как и Ричард Вулф.
Фош с недоумением посмотрел на Энтони:
– Это был механизм с задержкой срабатывания, который должен был взорваться через две минуты после того, как они войдут в квартиру! Возможно, он не смог самостоятельно воспламениться.
– Как бы то ни было, они по-прежнему живы. И до этого момента результаты вашей работы выглядят плачевно. Вы не смогли покончить даже с этим жалким существом, Мари Сен-Пьер!
– Я обязательно займусь мадам Сен-Пьер…
– Забудьте о ней! Сейчас я хочу только одного: чтобы Тэвистоки умерли! Боже, они словно кошки! У них по девять чертовых жизней!
– Джордан Тэвисток все еще находится в заключении. Я могу устроить…
– С Джорданом можно некоторое время подождать. Там, в тюрьме, он совершенно безопасен. А вот с Берил нужно разобраться как можно быстрее. Предполагаю, что они с Вулфом покинули Париж. Найдите их.
– Как?
– Ну, вы же все-таки профессионал.
– Этот Ричард Вулф! – с досадой отозвался Фош. – Его будет трудно выследить. В конце концов, я не могу творить чудеса!
Повисло долгое молчание. Глядя на молодого человека, который сосредоточенно расхаживал между ящиков с произведениями искусства, Фош рассеянно думал: «Как же этот мальчик не похож на свою мать! Он достаточно жесток, чтобы довести задуманное до конца. И удивительно хладнокровен, чтобы не дрогнуть, представляя себе последствия».
– Я не могу искать вслепую, – объяснил Фош. – Мне нужно знать, в каком направлении они скрылись. Возможно, отправились в Англию?
– Нет, не в Англию. – Энтони неожиданно замер на месте. – В Грецию. На остров Парос.
– Вы имеете в виду… к семье Ридо?
– Вулф попытается связаться с ними. Я в этом абсолютно уверен. – Энтони с отвращением фыркнул. – Моей матери следовало позаботиться о Ридо еще много лет назад. Хорошо, что еще не поздно сделать это.
Амьель кивнул:
– Тогда я отправлюсь на остров Парос.
После того как Фош удалился, Энтони Сазерленд задержался в хранилище, пристально глядя на деревянные ящики. «Как много надежд заперто внутри! – размышлял он. – Но не мои. Что касается моих фантазий, то они демонстрируются для широкой публики, которая смотрит на них во все глаза и восхищается. Работы этих бедных ничтожеств – лишь плевки в вечность. Я – тот, кем восторгаются, в чью честь произносят тосты».
Для того чтобы добиться чего-то подобного, требуется больше, чем талант, больше, чем просто удача. Для этого понадобилась помощь Филиппа Сен-Пьера, его холодные звонкие монеты. Мощный поток наличных, который немедленно пересохнет, стоит его матери разоблачить себя.
«Мой папочка Филипп! – рассмеялся про себя Энтони. – Он все еще ничего не подозревает, после всех этих лет! Нужно отдать должное моей восхитительной матери – уж она-то знает, как их всех околдовать!»
И все же ее женская хитрость дала одну-единственную промашку. Если бы Нина избавилась ото всех следов много лет назад! Но нет, вместо этого она оставила в живых свидетеля, даже заплатила, чтобы тот покинул страну. И пока этот свидетель жив, он будет бомбой замедленного действия, тикающей где-то на далеком греческом острове.
Энтони вышел из хранилища галереи, прошел вниз по узкой улочке и сел в машину. Пора ехать домой. Не стоит быть причиной бессонницы собственной матери, Нина и без того вечно за него волнуется. Энтони старался не причинять ей страданий. В конце концов, мать была единственным человеком во всем мире, который действительно его любил. Понимал его.
«Мы похожи как две капли воды – мама и я», – с улыбкой подумал Энтони. Он завел машину и с оглушительным ревом скрылся в ночи.
Охранники пришли, чтобы вывести его из одиночной камеры, в девять часов утра. Не последовало никаких объяснений, лишь ключи зазвенели в замке, и раздался грубый приказ на французском.
«И что теперь?» – мучился в неведении Джордан, следуя за тюремщиками по коридору к комнате свиданий. Войдя внутрь, он сощурился под бившим с потолка ярким светом флуоресцентных ламп.
В комнате ждал Реджи Вэйн. Завидев Джордана, он тут же махнул рукой в сторону стула:
– Садись. Ты выглядишь чертовски плохо, мой мальчик.
– Я и чувствую себя чертовски плохо, – отозвался Джордан, опускаясь на стул.
Реджи тоже сел. Наклонясь вперед, он заговорщически зашептал:
– Я принес то, что ты просил. Здесь на углу есть премиленькая мясная лавка. Вот великолепный террин из утки. И несколько багетов.
Вэйн подпихнул Джордану под столом бумажный пакет:
– Приятного аппетита.
Заключенный сунул нос в пакет и с облегчением вздохнул:
– Реджи, старина, вы – святой!
– Я еще захватил тебе восхитительные пироги с луком-пореем, но коп у входа решил полакомиться ими сам.
– А как насчет вина? Вам удалось пронести бутылочку-другую чего-нибудь приличного?
Реджи подтолкнул под столом второй пакет, содержимое которого тут же мелодично зазвенело.
– Конечно, как я мог забыть! Божоле и весьма недурственный «Пино нуар». Пришлось выбрать бутылки с завинчивающимися крышками – боюсь, сюда не разрешили бы принести штопор. Да, и тебе придется вернуть бутылки, когда они опустеют. Стекло, сам понимаешь.
Джордан воззрился на божоле взглядом, в котором ясно читалось полное моральное удовлетворение.
– Как же вам это удалось, Реджи?
– О, всего лишь позолотил несколько алчных ручек! Да, и насчет книг, о которых ты просил, – Хелена принесет их во второй половине дня.
– Ах да, «Капитал»! – Джордан подвернул верх пакета, чтобы не было видно бутылок. – Если уж суждено сидеть в тюрьме, нужно использовать время, чтобы пополнить свой интеллектуальный багаж.
Он взглянул на Реджи:
– Ну а теперь расскажите-ка мне о последних новостях. Берил не давала о себе знать со вчерашнего дня.
– Я боялся этого вопроса, – вздохнул Реджи.
– Что случилось?
– Полагаю, они с Вулфом уехали из Парижа. После взрыва, который произошел вчера вечером…
– Что???
– Утром об этом сообщил Домье. В квартире, где пряталась Берил, прошлым вечером раздался взрыв. Два французских агента погибли. Вулф и твоя сестра не пострадали, но решили ненадолго залечь на дно, покинуть страну.
Из груди Джордана вырвался вздох облегчения: слава богу, Берил послушалась и наконец-то