Точно. Домик семи гномов.
Джейн вырулила на подъездную аллею и припарковалась рядом с грузовичком. Когда они вышли из машины на обильно посыпанную песком булыжную мостовую, Джейн заметила на приборном щитке грузовичка табличку «Инвалид». И, заглянув внутрь через заднее стекло, увидела подъемное устройство для инвалидной коляски.
— Ау! Вы следователи? — окликнул их чей-то громкий голос.
Женщина, стоявшая на крыльце и махавшая им рукой, выглядела вполне здоровой.
— Осторожней — мостовая скользкая. Аллею я стараюсь регулярно посыпать песком — для гостей, но практичная обувь здесь незаменима.
Эпитет «практичная», заметила Джейн, поднявшись по ступенькам и пожимая женщине руку, как нельзя лучше подходил к одежде Эдвины Фелуэй. На ней была мешковатая твидовая куртка и шерстяные брюки, заправленные в высокие резиновые сапоги, — словом, полный наряд какой-нибудь английской селянки. Впрочем, ей явно нравилось изображать из себя таковую, о чем можно было судить не только по зеленым непромокаемым сапогам, но и по характерному выговору. Ей уже наверняка было шестьдесят, но выглядела она крепкой и стройной, как дерево; у нее было миловидное лицо, раскрасневшееся на морозе, и широкие, как у мужчины, плечи. Седые волосы, аккуратно подстриженные «под пажа», спереди скреплены черепаховой заколкой-пряжкой, поэтому ее скуластое лицо целиком открыто, как и ярко-синие глаза. Косметика была ей ни к чему: она и без того выглядела очень эффектно.
— Я поставила чайник, — сообщила Эдвина, приглашая обоих детективов в дом. — На тот случай, если вам вдруг захочется чаю. — Она закрыла за ними дверь, сняла сапоги и сунула ноги в носках в поношенные тапочки. Тут откуда-то сверху послышался собачий лай. Собаки, судя по тембру, были большие. — О, я закрыла их в спальне. Они не больно жалуют посторонних. И к тому же довольно-таки злые.
— Нам тоже нужно разуться? — осведомился Фрост.
— Господи, и думать забудьте. Собаки вечно снуют туда-сюда, вон сколько песка понанесли. Так что за пол я не беспокоюсь. Давайте-ка сюда ваши куртки.
Раздеваясь, Джейн с любопытством рассматривала сводчатый потолок над головой. Открытые стропила торчали, точно балки над залом в каком-нибудь средневековом замке. Округлый витраж, на который она обратила внимание еще на улице, переливался всеми цветами радуги, словно подсвеченные изнутри леденцы в стеклянной банке. Куда бы она ни обратила взгляд — везде замечала какие-нибудь диковинные вещицы. Вот ниша с деревянной Мадонной, украшенной золотом и разноцветным стеклом. А вот православный триптих, написанный в тонах самоцветных камней. Резные фигурки животных и тибетские шали, выстроенные в ряд средневековые церковные скамьи. У одной из стен громоздился настоящий индейский тотемный столб высотой в два этажа, достававший до самого потолка.
— Ну и ну! — изумился Фрост. — У вас тут очень интересно, мэм!
— Мой муж был антропологом. И коллекционером — собирал всякие древности, пока было где все это держать. — Она указала на голову орла, венчавшую тотемный столб. — Это его любимая вещица. И самая ценная из всего, что тут есть. Стоит, наверно, целое состояние, только мне дорога здесь каждая вещь, какой бы страшной она ни казалась, и лично я не смогла бы расстаться ни с одной.
— А ваш муж…
— Умер, — сказала она без малейших колебаний. Констатировала свершившийся факт. — Он был немного старше меня. Так что я уже давно вдова. Но пятнадцать лет мы все-таки пожили вместе.
Пока она вешала их куртки в стенной шкаф, Джейн успела разглядеть среди царившего там беспорядка трость черного дерева со странным набалдашником — человеческим черепом. «Такую гадость, — подумала она, — я бы уже давно запихнула куда-нибудь подальше».
Эдвина закрыла дверцу шкафа и снова повернулась к гостям.
— Думаю, вы по уши увязли в этом расследовании. Вот мы и решили облегчить вам труды.
— Облегчить? — удивилась Джейн.
Услышав пронзительный свист чайника, Эдвина посмотрела в сторону коридора.
— Давайте пройдем на кухню и присядем, — предложила она и направилась в коридор, шаркая тапочками по старому дубовому полу. — Энтони предупредил, у вас много неясного, так что мы составили для вас целое расписание. Всего, что мы вспомнили о прошлом вечере.
— Господин Сансоне обсуждал это с вами?
— Он позвонил мне вчера вечером и рассказал обо всем, что случилось после моего ухода.
— И очень напрасно. Лучше бы вы не говорили с ним на эту тему.
Эдвина остановилась посреди коридора.
— Это еще почему? Эдак мы будем блуждать, как слепцы. Если мы хотим помочь полиции, надо быть уверенными в своих показаниях.
— Я бы предпочла получить независимые показания от наших свидетелей.
— Каждый член нашей группы вполне независим, уж поверьте. Каждый из нас придерживается своей собственной точки зрения. Другого Энтони и не надо. Вот почему нам так хорошо работается вместе.
Свист чайника внезапно стих, и Эдвина глянула в сторону кухни.
— О, кажется, он выключил его.
Он? В доме есть еще кто-то?
Эдвина поспешила на кухню и сказала:
— Погоди, я сама.
— Не беспокойся, Винни. Чай я уже заварил. Ты же хотела «Ирландский завтрак», так?
В инвалидной коляске спиной к гостям сидел мужчина. Владелец грузовичка, стоявшего на подъездной аллее. Он развернул коляску, собираясь поздороваться, и первое, что бросилось в глаза Джейн, — мягкие темные волосы и очки в толстой черепаховой оправе. Его серые глаза смотрели на нее пристально и с любопытством. Выглядел он довольно молодо, лет на двадцать пять, и годился Эдвине в сыновья. Говорил он с американским акцентом, да и вообще между ними не было родственного сходства — между крепко сложенной, здоровой на вид Эдвиной и этим бледным юношей.
— Позвольте, я вас представлю друг другу, — сказала Эдвина. — Это детектив Фрост и детектив Риццоли. А это Оливер Старк.
Джейн удивленно взглянула на молодого человека.
— Вы же один из вчерашних гостей! В доме у Сансоне.
— Да, — подтвердил Оливер и смолк, изучающе глядя ей в лицо. — А что тут такого?
— Мы думали побеседовать с вами отдельно.
— Им не понравилось, что мы успели обсудить дело в нашем кругу, — объяснила Эдвина.
— А я что тебе говорил, Винни!
— Но ведь так же гораздо продуктивнее — собрать все детали воедино. Это экономит время. — Эдвина подошла к обеденному столу и собрала все лежавшие там газеты — от «Бангкок пост» до «Айриш таймс» — в увесистую пачку. Перенесла ее на буфетный стол и выдвинула пару стульев.
— Заходите, пожалуйста, присаживайтесь. А я пока схожу наверх за папкой.
— За папкой? — спросила Джейн.
— Ну да, мы же тут целое дело завели. Энтони посчитал, что вам понадобятся копии.
Эдвина вышла из кухни, и вслед за тем на лестнице послышались ее громкие шаги.
— Крепка как дерево, верно? — сказал Оливер. — Никогда не думал, что англичанки бывают такие здоровенные. — Он подкатился к обеденному столу и поманил их рукой. — Понимаю, это против заведенных у вас в полиции правил. Опрос каждого свидетеля по отдельности и все такое. Но наш метод действительно более продуктивный. К тому же сегодня утром мы провели сеанс конференц-связи с Готтфридом, так что теперь у вас будут показания сразу трех свидетелей.
— Вы имеете в виду Готтфрида Баума? — уточнила Джейн. — Четвертого гостя?
— Да. Вчера вечером он торопился на самолет в Брюссель, поэтому они с Эдвиной ушли раньше. Мы созвонились с ним несколько часов назад, чтобы сравнить записи. И все наши показания почти полностью совпадают. — Слабо улыбнувшись, он взглянул на Джейн. — На моей памяти это первый и единственный случай за все время, когда мы в чем-то проявили полное единодушие.
Джейн вздохнула:
