— Похоже, собрался на обеденный перерыв, — заметил Фрост. — Ну и что из этого?
— А вот что, — тихо проговорила Джейн. — Вот что из этого.
Тут из дверей вышла какая-то женщина. Пышноволосая блондинка в черной кожаной куртке и голубых джинсах в обтяжку. Фрэнк улыбнулся и обхватил ее рукой за талию. И так, в обнимку, они направились по улице в противоположную от Джейн и Фроста сторону.
— Черт возьми! — выругалась Джейн. — Выходит, все правда!
— Знаешь, по-моему, нам пора ехать…
— Ты только погляди на них. Только погляди!
Фрост включил двигатель.
— На самом деле и я бы не отказался перекусить. Может, поедем…
Джейн открыла дверь и выскочила из машины.
— Ой, Риццоли! Брось!
Она рванула через улицу и двинулась по тротуару вслед за отцом.
— Эй! — крикнула она. — Эй!
Фрэнк остановился, и его рука непроизвольно соскользнула с талии спутницы. Повернулся и, разинув от удивления рот, уставился на приближавшуюся дочь. А блондинка все еще обнимала Фрэнка, несмотря на его тщетные попытки высвободиться. Издалека женщина и правда казалась эффектной, но, подойдя ближе, Джейн заметила расходившиеся от уголков ее глаз глубокие морщины — их было не скрыть никакой косметикой; к тому же от нее разило табаком. И Фрэнк положил глаз на эту толстозадую, волосатую потаскуху? Ну вылитая сучка золотого ретривера!
— Джени, — начал Фрэнк. — Сейчас не время…
— А когда оно придет, это время?
— Я позвоню, ладно? Вечером обо всем и поговорим.
— Фрэнки, дорогой, что происходит? — удивилась блондинка.
«Не смей называть его Фрэнки!»
Джейн уставилась на женщину.
— А тебя как зовут?
Блондинка вздернула подбородок.
— А ты кто такая?
— Отвечай, черт бы тебя побрал!
— Ну давай, заставь меня! — Блондинка посмотрела на Фрэнка. — Это еще кто, черт возьми?
Фрэнк схватился рукой за голову и простонал, словно от боли:
— О боже!
— Бостонская полиция, — объявила Джейн. И, достав полицейский жетон, сунула его блондинке в лицо. — А теперь назови свое имя.
Блондинка даже не взглянула на удостоверение: она не могла оторвать испуганных глаз от Джейн.
— Сэнди, — пролепетала она.
— Фамилия?
— Хаффингтон.
— Удостоверение личности! — потребовала Джейн.
— Джени, — обратился к ней отец. — Брось ты это!
Сэнди безропотно достала бумажник и показала свои водительские права.
— А что мы такого сделали? — Она подозрительно взглянула на Фрэнка. — Что ты натворил?
— Чушь какая-то! — только и выговорил он.
— И когда эта чушь прекратится, а? — наседала на него Джейн. — Когда же ты наконец образумишься?
— Не твое собачье дело.
— Да неужели! Она сейчас сидит в моей квартире и, наверно, слезами обливается. И все потому, что твоя проклятая ширинка нараспашку.
— Она? — снова удивилась Сэнди. — О ком речь?
— И после тридцати семи лет совместной жизни ты променял ее на эту потаскуху?
— Ничего ты не понимаешь, — стоял на своем Фрэнк.
— О, я прекрасно все понимаю.
— Ты даже представить не можешь. Вкалываю всю жизнь как проклятый, белого света не вижу. А кто-то только стряпать и умеет. Мне уже шестьдесят один год — и что я имею? По-твоему, нельзя хоть раз в жизни порадоваться?
— Думаешь, у мамы много радостей?
— Это уже ее трудности.
— И мои тоже.
— Да, только я здесь ни при чем.
— Ой, — снова заговорила Сэнди, — так это твоя дочь? — Она посмотрела на Джейн. — Ты же сказала, что ты коп.
Фрэнк вздохнул.
— Да, она у нас коп.
— А ты знаешь, что ты разбил ей сердце? — продолжала Джейн. — Или тебе все равно?
— А как насчет моего сердца? — вмешалась Сэнди.
Джейн даже не обратила внимания на блондинку: она глядела на Фрэнка в упор.
— Я не узнаю тебя, папа. Раньше я тебя уважала. А теперь — посмотри на себя! Какой ты жалкий, просто ужас! Стоило этой белобрысой потаскушке повертеть задом, и ты как тот глупый кобель повел носом. Вперед, папа, трахайся!
Фрэнк пригрозил ей пальцем.
— Ну я тебе покажу!
— Думаешь, эта шлюха позаботится о тебе, когда ты заболеешь и сляжешь, а? Думаешь, станет нянчиться с тобой? Господи, да она хоть готовить умеет?
— Да как ты смеешь! — возмутилась Сэнди. — Меня жетоном не запугаешь!
— Мама простит тебя, пап. Точно знаю. Поговори с ней.
— Твои действия противозаконны, — всполошилась Сэнди. — Это чистое насилие! Полицейский произвол!
— Сейчас я тебе покажу, что такое полицейский произвол, — рявкнула в ответ Джейн. — Если ты будешь продолжать давить на меня.
— И что ты сделаешь, арестуешь меня? — вдруг стала наседать на нее Сэнди, сузив глаза до обрамленных тушью щелочек. — А ну, давай! — Блондинка изо всех сил ткнула пальцем в грудь Джейн. — Попробуй!
Дальше последовало непроизвольное действие. Джейн среагировала мгновенно, не задумываясь. Она схватила Сэнди за запястье и вывернула ей руку. Сквозь шум в ушах от притока крови она услышала, как Сэнди застонала, ругаясь. И как отец воскликнул:
— Прекрати! Ради Бога, перестань!
Дальше Джейн действовала чисто машинально: она пихнула Сэнди со всей силы, та тут же упала на колени — так Риццоли обычно обращалась с преступниками. Только на этот раз ею руководила настоящая ярость, заставлявшая Джейн сильнее выкручивать руки, стремиться причинить боль этой женщине. Унизить ее.
— Риццоли! Господи, Риццоли, хватит!
Окрик Фроста в конце концов заглушил удары ее собственного пульса. Она резко выпустила Сэнди, отступила назад и, тяжело дыша, тупо уставилась на дамочку, которая так и стояла на коленях посреди тротуара и хныкала. Фрэнк опустился на колени рядом с Сэнди и помог ей встать.
— И что, черт возьми, ты собираешься теперь делать? — Фрэнк воззрился на дочь. — Арестуешь ее?
— Ты же видел. Она толкнула меня.
